Возвращение
Шрифт:
На полочке, прибитой над другим окном, коротким рядком стоят потрепанные томики, в анклавах такие часто называют «пенни дредфулы» — грошовые книжки в мягкой обложке, карманного формата.
Когда-то на Земле под этим термином подразумевались ужастики типа творений Стивена Кинга, на Платформе-5 так называют любые покет-буки. Тем более что здешний народ любит именно ужастики, мистику. А что еще будет востребованным у человека, понимающего, что каждый куст, каждый овражек или изгиб ручья создан под контролем неведомых вселенских властителей, обладающих разумом непостижимой силы? Дикий мир Платформы-5 наполнен мистикой
Над головой же — неизменное ночное небо, щедро усыпанное привычными созвездиями, но до сих пор так и не показавшее людям ни одного проносящегося над стратосферой спутника, ни одного навигационного огонька, мерцающего на крыльях летательного аппарата. Только огромное всевидящее око Смотрящих. Пялишься в небеса и думаешь: что они еще придумают, что сотворят их слуги?
По-моему, это Монгол во время одного из рейдов впервые предположил, спросив у прикомандированного на время Юрки: не кажется ли ему, что справа кто-то смотрит в спину? Вопрос был услышан не только радистом, и сразу же все мы почувствовали это давление, резко, неожиданно, с какой-то падающей на плечи тяжестью… И меня придавил чужой злой взгляд неземного существа. Пришедший в себя первым Демон быстро отдал команду — смылись со скоростью экспресса.
Это сталкеры! А слышали бы вы, какие страшные истории рассказывают возле ночных костров мальчишки-скауты! Взрослый человек испугается.
Фантастику по непонятным причинам никто особо не жалует, как и детектив: неактуально. А любовных романов не отменят даже в аду. Рядом с книгами я заметил несколько пухлых тетрадок в синих обложках. Дневники робинзона? Интересно было бы глянуть.
Самые верхние полки заставлены очень плотно.
Разномастные корзинки, зеленоватые стеклянные бутыли, пара широких глиняных кувшинов, обвязанных тряпицами, есть и закручивающиеся герметично железные банки — знакомое изделие, такие только Смотрящие поставляют. Экзотика! Внутренний вид дома отчасти напоминает провинциальный этнографический музей. Помещения под них выделяются маленькие, и все пространство вдоль стен и в центре зальчика заполняют различные экспонаты и сундуки, где хранится наиболее ценное. И везде — таблички с надписью: «Руками не трогать!»
— Припаса много было? — Я головой показал на ништяки.
— Хватило! — улыбнулся вертолетчик, сидя у камина. — Правда, в ангаре ничего не нашлось, кроме бочек и скутера, все остальное только здесь.
Можно подумать, что французу-беглецу несказанно повезло. А можно и сообразить — сверху видно все, он знал, куда присесть.
— С хорошими дровами вечная проблема. Пила у меня очень старая, а на новую денег нет, да и менять нечего… В Мадриде, конечно, можно было бы купить подешевле, чем в Канони, но я и этого не могу себе позволить.
Это очень интересный момент повествования! Дополнение к карте.
Канони — большая деревня у магистрали, даже городок, который находится на стратегической развилке: одна дорога протянута к столице испанского анклава, а другая, огибая гряду холмов с запада, идет на Львов — вот этого мы раньше не знали. Второй ход на юг, в сторону Березового, Евлашей
Постепенно к ним подтянулись еще несколько семейств мастеровых, дальше больше, и теперь в Канони насчитывается больше четырех десятков дворов, и число обитателей постоянно увеличивается. Есть кузни, ремонтные мастерские, работающие по заказам анклавов, гончарные и кожевенные микромануфактуры, развиты вспомогательные ремесла. Большой базар работает в выходные дни. Поселение может похвастаться приличной деревенской таверной, ее Жан мельком похвалил. Люди там живут все больше серьезные, сплоченные, не из бедных, поэтому желающих их обидеть не находится.
Вокруг поселения тут и там разбросаны фермы и кордоны на одну-две семьи, из чего можно сделать нехитрый вывод: обстановка вокруг нормальная, банды африканцев туда не забегают, а руководство поселения держит руку на пульсе. В Канони создано что-то типа народной дружины, возле съезда на проселок, ведущий к поселению, стоит блокпост. На самой магистрали они никого не тормозят — езжайте куда хотите, если спокойные, а вот новеньких приезжих опрашивают для порядка. Вооружены дружинники хорошо, есть нарезное. Люди с достатком, могут себе позволить.
— Я даже договорился с одним мастером, да все не могу собрать средств.
— Не проблема, напилим, у нас бензопила есть, — успокоил я нового знакомого.
Инструмент у него тот еще, зубьев почти нет, так что юзеру без разницы, какой стороной елозить по деревяхе. Возвращаясь с рыбалки, мы набрали вдоль лесной дороги не успевшего подмокнуть сушняка, под широким свесом крыши лежит большая куча натасканных дров, рядом пыхает дымком примитивная коптильня, аромат чудесный! Вроде бы перехватили вареной картошки, сколько было у хозяина, умяли остатки окорока… А будоражит!
Картоха, между прочим, со сливочным маслом!
Он его в болотце хранит, по соседству. Наши франки тоже так делают, а у них и русские подсмотрели. Оказывается, раньше в Северной Европе применяли практически утерянный в наше время метод хранения сливочного масла: его упаковывали в бочонки и топили в торфяных болотах, иногда выдерживая там в течение нескольких лет. Древние бочонки для хранения сливочного масла хорошо известны археологам, один из таких хранится в Ирландском Национальном музее, в нем до сих пор содержится нечто, описываемое как «сероватая сырообразная субстанция, затвердевшая и не подверженная гниению»…
Абсолютного волшебства даже на Платформе-5 не бывает: со временем «торфяное масло» приобретает сильный привкус, однако благодаря хранению в болотной прохладе без доступа воздуха остается вполне съедобным.
Такой способ хранения применяют, насколько я знаю, мужики из Медового, Дровянки и Выселок, что дальше к Болотам. В общем, там, где рядом есть торфяники. Говорят, что так хранить даже лучше, чем в традиционном погребе.
Хозяин суетился.
Чувствуется, что он словно обрел второе дыхание. Горизонты открылись!