Возвращение
Шрифт:
Как только Кирк подошел поближе, доктор встрепенулся. Для Кирка это все еще было шоком – видеть своего друга в таком удручающем состоянии. Но и его собственное состояние было немногим лучше. Пока доктор Башир не дал ему болеутоляющих, боли в суставах от имплантов были почти невыносимыми.
– Костоправ, ты говоришь они… «реплицировали» эту форму?
Маккой прикрыл глаза, словно все еще не мог привыкнуть, что он снова видит Кирка.
– Всего лишь забавное новое имя для «синтезатора», как я понимаю.
Кирк осторожно
Но пяти дней у Кирка не было.
– Ты подумал над тем, что я сказал тебе? – Спросил Маккой.
– Ты действительно считаешь, что они бы пошли на это?
Маккой улыбнулся.
– Не спрашивай, как это случилось, но для этих людей ты герой. Да, черт побери, все мы, ископаемые с «Энтерпрайза», теперь герои.
– Мы просто делали свою работу, – пожал плечами Кирк.
– Джим, пойми одно: эти люди сделали бы что угодно, если бы думали, что смогут тебе помочь.
Да, Кирк уже обдумал это. Маккой хотел, чтобы он взял видоизмененный шаттл, отключил искусственную гравитацию и внутреннее увлажнение, довел корабль до скорости, близкой к световой, – и позволил бы относительности сделать свое дело. Эйнштейновское растяжение времени не работало при сверхсветовых скоростях, но оно, разумеется, оставалось в силе, когда речь заходила о скоростях досветовых. Маккой считал, что если бы Кирк совершил недельный полет, то за три года, что он будет отсутствовать, медики Звездного Флота нашли бы путь, как избавить организм Кирка от нанитов.
– Проблема в том, Костоправ, что ты не можешь с уверенностью гарантировать мне даже неделю жизни с этими нанитами.
– Но ведь стоит рискнуть, разве нет?
Кирк пожал плечами.
– Когда-нибудь она все же должна закончиться, Костоправ.
– Я никогда не дожил бы до ста сорока четырех лет с таким пораженческим отношением, как у тебя.
– А каков рекорд? – Спросил Кирк.
Маккой ухмыльнулся.
– Ты сейчас на него смотришь. И я уже запланировал вечеринку по поводу моего стапятидесятилетия.
Кирк снова оглядел лазарет. Во стольком ему хотелось разобраться. Почти восемьдесят лет истории пробежали мимо него. И насколько он мог судить, этот корабль смог бы с легкостью заткнуть за пояс оба его «Энтерпрайза». Новые друзья, новые враги. Особенно Борг.
Хотя почему-то многое, из того, что Маккой ему рассказал о Борге, Кирк никак не мог запомнить. Как будто ему не полагалось об этом помнить…
– Что случилось со всеми, Боунз? Вы все еще собираетесь вместе. Ругаете старого капитана?
Маккою удалось и улыбнуться и в то же время казаться печальным.
– Садись, Джим, – сказал он.
Когда Кирк опустился на краешек стола, Маккой в который раз пустился в воспоминания.
Вот какими они были.
Адмирал Павел Чехов – глава
Хикару Сулу – президент Совета Федерации в течение беспрецедентных трех сроков. Кирк знал, что его рулевой всегда увлекался политикой, и ему было приятно думать, что Сулу продолжает свою работу, ведя вперед корабль государства.
И доктор Ухура – дважды Нобелевский лауреат и дважды призер Премии мира. После ухода на пенсию она посвятила себя поискам лучшей и ярчайшей молодежи для Академии, без устали бороздя просторы Федерации, чтобы быть уверенной, что каждый будет иметь возможность воплотить в жизнь мечту о далеких звездах и опасных испытаниях.
И Скотти, не представляющий свой жизни без машин – что казалось для него слишком подходящей судьбой – он тоже был все еще жив, чтобы встретить новое поколение смелых исследователей, и был сейчас где-то среди звезд, все еще делая дело, которое любил. Летая меж звезд, он был слишком занят, чтобы даже подумать об уходе на пенсию, чем так часто грозился.
И были Рэнд и Чэпел, Кайл и М`Бенга, Карол Маркус и Рут. На пути сюда Маккой даже вызвал компьютерные записи о племянниках Кирка, о его адмиралах, его женщинах, друзьях, дальних родственниках.
Все это пронеслось пред Кирком, как хвост кометы, яркиий и сверкающий, оставляющий за собой лишь воспоминание.
– Ну что ж, этого вполне достаточно для одного раза, – сказал Маккой.
– Все эти жизни, – начал Кирк. – Я был их частью… но иногда мне кажется, что я совсем их не знал.
– Ты не дождешься, чтобы я возразил тебе.
– Это впервые, – улыбнулся Кирк.
Потом он посмотрел на Маккоя, давая понять, что ему не удастся уклониться от того, чего он пытался избежать с того самого момента, как Кирк впервые проснулся здесь.
– Спок, – сказал Кирк.
– Жив-здоров, – ответил Маккой. – И… возможно, он является частью той проблемы, которая всех так занимает.
– Я слушаю, – произнес Кирк.
Но прежде чем Маккой смог что-либо сказать, взревел сигнал красной тревоги, и из громкоговорителя раздался голос Райкера, приказывающий всей команде явиться на оружейную палубу.
ГЛАВА 39
Райкер сидел рядом с капитаном Симмом на мостике «Челленджера». Все сенсорные дисплеи светились, вспыхивая предупреждениями.
Симм сидел, сложив пальцы домиком. Это был черноволосый вулканец из округа Регар своей планеты. Среди шума и возникшего замешательства серьезные черты его лица оставались спокойными. Его ничто не удивляло. Но от чего это происходило – от того ли, что он был вулканцем, или от того, что он был капитаном звездолета уже двадцать лет – никто не мог быть уверен.