Возвращение
Шрифт:
— Семинар на каникулах?
— Он уже несколько лет подряд в январе проводит недельный семинар в Адирондаке, в нем принимают участие только те, кого он лично пригласил. Не знаю, что там происходит. Студенты, которые там побывали, делают из этого тайну, и сам де Баур об этом молчит. Я готов финансировать семинар до выхода профессора на пенсию, если он меня когда-нибудь пригласит.
— Он сам финансирует этот семинар?
— Я думаю, что да. Это не университетское мероприятие, а участники тоже ничего за семинар не платят.
Я хотел прийти на ужин не слишком поздно и не слишком рано и, поднявшись на лифте, в точно назначенный час стоял с букетом астр перед дверью его квартиры на одиннадцатом этаже. Открыла его жена, она поздоровалась
— Вы тот самый приглашенный профессор из Германии?
Она, стало быть, моя мачеха. Она была чуть моложе меня, светловолосая, высокая, стройная, спортивная, с открытым лицом, насмешливой улыбкой и любопытным взглядом. Что ей было известно о муже? Что он ей рассказал? Она — его вторая жена? Бывшая студентка? Она его знала, восхищалась им, презирала, любила его?
— Да. А вы тоже с этого факультета?
Она отрицательно покачала головой:
— Я работаю брокером.
Я не знал, что это за профессия, хотел было переспросить, но нашлись более важные вещи, о которых я хотел узнать. В любую секунду мог позвонить следующий гость.
— Восхищаюсь вами, как вы все успеваете, — вы и брокер, и мать двоих детей… Видел вас недавно с сыном и дочерью.
Это ведь мои сводные брат и сестра. Похожи ли они на меня, поймем ли мы и примем друг друга или не сможем найти общего языка? Вполне возможно, что я мог бы претендовать по суду на часть наследства. Возможно, я их слегка расстрою, если расскажу им об их отце и о моей матери.
Она улыбнулась:
— У меня чудесные дети. В половине восьмого они отправляются в школу и возвращаются только в пять. Они вовсе не мешают моей работе.
— В Германии уроки в школе заканчиваются в полдень. По счастью, когда мне было столько, сколько вашим детям, а маме приходилось работать, обо мне заботилась моя сводная сестра от первого брака моего отца. Иметь сводных братьев и сестер иногда большая удача. А у ваших детей есть сводные братья и сестры?
Ничего умнее я не придумал. От ее голоса повеяло холодком.
— Что вы сказали? Вы хотите узнать, есть ли у наших детей сестры или братья от другого брака моего мужа? Нет, мы…
В дверь позвонили. Она с видимым облегчением пошла открывать новому гостю. Снова зазвонил звонок, и гости стали появляться один за другим. Когда все собрались, из кухни появился де Баур с двумя большими блюдами в руках, на одном — итальянская паста, на другом салат. На нем был фартук, и он, произнеся несколько слов по-итальянски, разыграл перед нами радушного итальянского ресторатора, которому все зааплодировали. Первым захлопал в ладоши Джонатан, потом к нему присоединились остальные. Я заметил, что мое поведение выпадало из общей картины, но заставить себя аплодировать я не смог.
Каждый брал еду с поставленных тут же блюд, наливал себе вино, усаживался куда хотел. Пришли и дети профессора, они ели вместе со всеми и вели себя раскованно. Когда они случайно оказались рядом со мной, я слишком долго и пристально стал их рассматривать; им стало неуютно под моим взглядом, и они перешли в другую часть комнаты, прежде чем я успел завязать с ними беседу.
Я с трудом переношу многолюдное общество не только потому, что перестаю слышать, о чем говорят. Я не могу поддерживать разговор. Я не нахожу нужного тона, я не могу говорить серьезно о несерьезных вещах, а о серьезных вещах несерьезно: либо я воспринимаю то, что говорит мой собеседник, слишком серьезно и начинаю так же серьезно отвечать, либо я воспринимаю это как пустую болтовню и реагирую пренебрежительно.
Мне не стоило вмешиваться в разговор о театральной пьесе, которую я не видел. Меня подтолкнуло то, что я за весь вечер ничего особенного еще не произнес. И еще потому, что я был зол.
Джейн, бывшая психоаналитичка, и Энн, бывшая учительница
Джейн была шокирована поведением испытуемых.
— Ведь это подтверждает правоту Ханны Арендт, [30] правда ли? Зло банально, и нормальный человек способен на любой чудовищный поступок, когда кто-нибудь, обладающий авторитетом, побуждает его к этому.
Энн с ней не согласилась:
— Не может быть, чтобы от тридцати до шестидесяти процентов всех людей были такими же послушными Эйхманами! [31] Я в это не верю. Я не верю в то, что Эйхман и другие просто исполняли свой долг. Они наслаждались тем, что творили, они с охотой и радостью совершали жестокости. Ты разве не видела «Выбор Софи»? [32]
30
Арендт, Ханна (1906–1975) — немецко-американский философ, политолог, историк, основоположник теории тоталитаризма; автор книги «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме» (1963).
31
Эйхман, Адольф (1906–1962) — в годы войны начальник отдела, отвечавшего в Главном управлении имперской безопасности за «окончательное решение еврейского вопроса»; казнен в Иерусалиме по приговору израильского суда.
32
«Выбор Софи» (1982) — киноэкранизация одноименного романа американского писателя Уильяма Стайрона о судьбе бывшей узницы концлагеря.
— Никто не совершает жестокости только по приказу, — вмешалась в разговор Кэтрин, бывший врач. — Я тоже видела «Мозаику». Ужасны и мучительны не только удары тока, но и сами вопросы. Неужели вы этого не заметили? Ведь это вопросы, не имеющие ответов. Тот, кто задает такие вопросы, склонен мучить людей.
— Это только в пьесе так. У Милграма вопросы были ограничены заданной темой: руководитель эксперимента читал вслух текст, а испытуемые должны были запомнить содержание.
Именно это меня возмутило больше всего. Неужели Джейн, Энн и Кэтрин не видели, что этот эксперимент — чистая подлость, независимо от того, как формулировались вопросы и связаны ли они были с дополнительными мучениями? Однако, прежде чем я это произнес, одна из молодых студенток сказала:
— Ведь невозможно… нельзя, чтобы экспериментировали с живыми людьми!
— Нельзя? — в разговор включился де Баур, прежде слушавший молча. — Испытуемые у Милграма говорили об этом иначе. Для них этот эксперимент был возможностью лучше узнать себя и, — он сделал небольшую паузу, — узнать, что такое страх.