Возвращение
Шрифт:
М–да уж. Зрелище было еще то. Пылали объятые пламенем неказистые домики, по узким улочкам валялись тела убитых, причем резали не только людей, но и зачем-то скотину. Удушливый дым заставил паренька закашляться, от чего он слегка повел в сторону голову, тут же резко отвернувшись. Прямо под ними у стены группа солдат измывалась над тремя оголенными девицами, а те уже избитые и исполосованные в кровь переходили из рук в руки безвольными куклами, лишь номинально еще живыми марионетками. Над всей деревней шла безумная смесь непотребного звука из
— Видишь Этьен? — Капитан покачнулся на носках сапог. — Это та самая разница между людьми чести и безликой массой черной непотребности общей толпы. Там сейчас, пятьдесят и семь беспринципных ублюдков, для которых твоя голова, голова твоей матери и тельце твоей сестры всего лишь куски мяса на лавке торговца. Это та самая грань мальчик. Во–о-он! Посмотри на ворота внизу. Видишь троих сержантов? Это леры, благородные, а вот здесь рядом с тобой я. Мы четверо, это все что сегодня отгораживало твою семью от удела быть растерзанными на куски без намека на жалость и сострадание. Это мой тебе ответ мальчик.
— Но… — Парень попятился от проема.
— Никаких но. — Мужчина покачал головой. — И ты не отворачивайся от той стороны, где пускают по кругу крестьянок, не отворачивай голову, так как именно эта судьба бы постигла твою маму и твою сестру. Знаешь что это такое?
Рука мужчины зашла за спину, извлекая на свет длинное жало тусклого трехгранного клинка и протягивая его рукоятью вперед мальчику.
— Это… — Мальчик отрицательно мотнул головой, отказываясь дотрагиваться до страшного оружия. — Это ваш… рыцарский… мисипи…
— Мизерикорд. — Ол`Рок, сморщил нос. — Это, юный барон, мизерикорд. Чему вас только молодежь учат? Все грамоты читают, письма чиркают, а последнее милосердие даже выговорить не можете правильно.
— Милосердие? — Мальчик испуганно сделал пару шагов назад.
— Именно. — Мужчина развернулся всем корпусом к нему, загородив своей могучей фигурой весь витраж. — Твоя мать попросила меня о милосердии, она защитила моим благородством и благородством тех сержантов вас с сестрой от участи издохнуть там, в грязи как помойные собаки. Я взял на себя это обязательство, потому что рыцарь, это рыцарь до конца. Для меня нет, не хочу и не буду, для меня есть только честь и долг. Когда я беру обязательства, я выполняю их, а мои слова дороже золота мальчик.
— И теперь настала моя очередь? — Предательские слезы рекой побежали по щекам юного Этьена Постпарела, что впрочем, не помешало ему гордо вскинуть голову, задрав надменно подбородок.
— Нет. — Страшный кинжал исчез в мгновении ока за спиной здоровяка.
— Нет? — Мальчишка недоуменно уставился на него.
— Меньше всякой бы грамотности учил. — Капитан Гарич Ол`Рок шумно высморкался вытирая пальцы о стену замка. — А больше налегать нужно на розги и кодекс чести благородного сословия.
— Эм–м-м? — Паренек растерянно развел руками.
— Вот тебе и эм–м-м. — Фыркнул мужчина. — Когда
— Сасисьф… — Мальчик широко округлил глаза.
— Са–ти–с-фак–ции! — Мужчина явно был недоволен современным образованием, подрастающего поколения печально махнув ладонью на пацана. — Оно конечно бы по уму все же закончить начатое, но ты все же гляжу смелый малый. Жизнь тебе предстоит не сладкая, уж поверь мне, однако я думаю, ты справишься. Садись грамотей.
— Чего? — Мальчик совершенно не понимал сути происходящего.
— Раз обучен писать, то пиши. — Мужчина указал пальцем на стопку чистых грамот и писчие принадлежности. — Давай не затягивай нам еще твоих хоронить. В общем, я тебе дам рекомендацию в одну из неплохих школ мечников на юге королевства, поставлю свою печать под грамотой. Как хочешь, но доберись туда и не дай боги тебе посрамить в учебе мое имя.
— Учебе? — Мальчик растерянно подошел к столу, беря в руки перо.
— А как ты хотел? Ой, забыл совсем! — Мужчина вытащил из-за пояса перчатку и огрел ею мальчика по лицу. — Вот! Стало быть, вызываю тебя на дуэль, иди, учись, а когда подрастешь, станешь на ноги найди меня, и мы скрестим с тобой по праву равных свои мечи.
— Ау–у! — Мальчик прижал ладонь к ушибленной щеке.
— Не ной там, пиши давай. Дорогая моя леди Лесса фон Каус! — Капитан задумчиво пожевал губы. — Я понимаю, что школа у вас не безразмерная, но примите, пожалуйста, еще одного ученика…
Надо же.
Небо.
Обычное такое, но черт возьми какое же оно…красивое. Живем вот так изо дня в день, буровя взглядом грешную землю, крутимся в хороводе своих страстей, варимся в котле ежедневной суеты и совершенно не смотрим что у нас над головой.
Глубина.
Если так вдуматься по большому счету бездна газового океана, за которой безмерность и бескрайность зияющей пустоты вселенной.
Что за мысли спросите вы? Да вот, обычные мысли заключенного, что после длительного заключения, словно впервые увидел новыми глазами этот грешный мир. Я барон Ульрих фон хрен меня пойми кто теперь, пошатнулся при выходе из подземелий ухватившись руками за камень стены что бы не упасть, когда увидел простое небо после стольких месяцев заточения.
— Рад видеть вас господин барон. — В окружении стражи, и с негласной поддержкой за плечами господина Рауса и самого верховного мага Ваггета, меня встречал из застенков каземата сам принц, будущий король Финора Паскаль Первый.
— И вам не кашлять. — Слегка щурясь при ярком свете небесного светила, разлепил я свои губы. — Колечко господа, прошу вернуть мне мое.
Я тяжелым взглядом обвел двух магов, что молча изучали меня, не спеша выходить на арену событий.
— Занятный у вас перстенечек юноша. — Первым нарушил молчание Креб Раус.