Возвращение
Шрифт:
– Как же, ведь если бы вы не откопали его, он так и умер бы в своей ячейке. Сам-то не мог вылезти, рука не давала. – А, вон она о чем. Так ведь я тогда и не копал его, просто кричал бойцам, подоспевшим вовремя, чтобы его откопали.
– Ну ладно вам, он многое преувеличил. Бухгалтер! – бросил я в сердцах.
– Он так и не доучился. Пошел в милицию служить. Так-то его сразу не брали, он тоже долго лечился, но все же смог убедить всех, что может работать как все. Ему командиры ваши помогли, хорошую бумагу написали, да еще и наградили. Вот в милиции и пошли навстречу. Он очень хорошо служит, недавно старшего
– Я очень рад за него, – ответил я и, чуть подумав, добавил: – И за вас. Рад, что он нашел такую хорошую жену!
– Я его с института любила. Мы на одном курсе учились, вот. А когда он вернулся, сам меня вдруг нашел и…
– Молодцы вы, ребятки. Так держать! – только и смог сказать я.
– Ой, Саша. Вода готова, вам помочь? – Да, это уже явный перебор, но здесь сейчас это нормально. О чем-то пошлом люди еще не думают.
– Вы мне только объясните, как водой пользоваться, дальше справлюсь, – спокойно попросил я, указывая на печь.
– Да все просто, – девушка показала мне, куда налить воду, в чем можно разбавить. Она ведь просто на печи согрела мне два ведра, а мыться предстояло в небольшом корыте, в которое, если честно, даже не сесть. Да, в Штатах-то я привык, там с бытом уже давно все в порядке, но в Союзе пока только так. Скоро ли еще газ подведут и у людей появится горячая вода в домах? Хорошо хоть вообще был водопровод и канализация.
Сколько я плескался, даже не заметил, но когда я, чисто выбритый и одетый в чистую одежду открыл дверь ванной комнаты, кстати, именно ванной, у многих это вообще делалось на кухне, то был сжат в объятиях моего друга. Это сколько же я мылся, что Петруха на обед вернулся?
– Как, как ты здесь оказался? – друг лапал меня уже целых десять минут, не выпуская из объятий. По его щекам текли настоящие ручьи, даже я прослезился.
– Ты меня задушишь сейчас, так ничего и не узнав! – констатировал я, пытаясь выбраться из крепких Петькиных лап.
– Сань, но как? – не уставал повторять мой друг и братишка.
– Да вот как-то так. Потом расскажу, а то ты, наверное, теперь бдительный стал, еще прицепишься… – пошутил я.
– Ты что, на зоне был, что ли? – вдруг словно споткнулся Петя.
– С чего ты взял? Хотя жил я именно в Сибири, которой так много пугают. Ничего, и там люди живут.
– Слушай, ведь мне в сорок четвертом ответ из Москвы пришел, что ты без вести пропал!
– Как это? Вроде пропадают на фронте, а с него меня поперли…
– Ну почему? Если человек исчезает, внезапно, то как это еще назвать? Удалось лишь отследить, что ты засветился в Москве, когда в госпитале лечился. Только вот врача найти не удалось, умер он, буквально через полгода, как тебя лечил.
– Да, жаль старика, он мне веру в жизнь вернул, да и зрение тоже, хоть и не полностью.
– Ну дела, как же ты без документов-то?
– Да нормально. У меня же они были, вот был в Москве, получил даже деньги в сберкассе. В милиции предлагали восстановить бумаги, да я не стал, решил быстрее к тебе приехать, позже переоформлю.
– Да я сам тебе все сделаю. Только… ты точно ни во что не вляпался? – Вот же, блин, бухгалтер-следователь, все-то ему нужно знать наверняка.
– Да
– А что, ты не хочешь еще послужить? – удивился Петя.
– Петь, тебе честно?
– Конечно, да и не врал ты никогда!
– Наслужился уже выше крыши. В тайге, когда глаза поправились, бандитов гонял, теперь вот к людям вылез, а меня опять эту шушару гонять? Нет уж, хватит.
– А чего делать будешь?
– Да не знаю. Хочу по стране поездить, посмотреть, как жизнь у людей налаживается.
– Ну, с этим проблемы могут быть. Как это, что человек нигде не работает, да и места жительства у него нет?
– Так у меня довольствия столько скопилось, хватит, наверное, не один год прожить, не работая, потом что-нибудь придумаю. – Да уж, вот и как мне ему рассказать, где я был и что делал? Он же правильный стал, как не знаю кто.
– Ладно, черт с ней, с работой. Как тебе мои? – мы сидели на кухне, а Петькины девчонки тактично ушли в комнату.
– Во! – я показал кулак, с оттопыренным большим пальцем. Петя скромно потупил взгляд и кивнул сам себе.
– Люблю их, чего бы делал без Аленки, не представляю. Я же пить начал, как с армии списали. Рука не гнется, работы нет. Мать не дожила, померла. Отец на фронте пропал.
– А ты где такую отдельную квартиру отхватил, буржуй? – спросил я с интересом.
– Так это от родителей осталась. Да и Алена в соседней жила, на первом этаже. Там коммуналка, они в ней с матерью жили. В прошлом году ее схоронили. Вот, значит, когда женился, нам квартиру и оставили, правда комнату Алены забрали. Теперь у нас своя, отдельная квартира, все-таки это не коммуналка…
– Да и не говори, насмотрелся уже.
Мы сидели, Петя достал бутылку водки, медленно попивая сей национальный продукт, разговаривали обо всем сразу. Он почти сразу сходил к соседям, у тех был телефон в квартире, там жил какой-то начальник, позвонил на службу и отпросился. Нам столько нужно было сказать друг другу, что даже не заметили, как ночь наступила. Прерывались лишь на походы курить, я категорически отказался дымить на кухне, вот и бегали на лестницу. Аленка несколько раз звала укладываться спать, но мы никак не могли оторваться от разговора. Угомонились лишь часа в три, только потому, что я сам уже прогнал Петра спать, ему же с утра на службу.
Хоть и поздно легли, но выспался. Мне постелили на полу прямо в кухне, я сам попросил. Квартира у семьи Курочкиных хоть и была отдельной, но все же маленькой, однокомнатной. Петя еще вчера вечером пояснил, что квартира досталась от матери, которая была до самой смерти каким-то крупным партийным работником. Разбудили меня только в двенадцать часов, сделал это лично Петро.
– Вставай, соня! – Я открыл глаза и посмотрел на друга. Тот сиял от счастья и радости.
– Ты чего такой счастливый, как три рубля нашел? – буркнул я. Ага, я почти всегда бурчу по утрам, такая уж натура, но я абсолютно не злюсь, просто сам факт брюзжания нравится. Да знаю, знаю, что это многих бесит, но это привычка, еще с юности.