Возвращение
Шрифт:
Бестужев напряжённо думал, как и Багиров. Но Костя в отличие от Димитрия, пересчитывал взглядом бета-особей.
– Можно пройти по верху, по краю чаши, – прошептал Бестужев. – Спустимся вон оттуда,…
Один из мостков-остей вёл на верхнюю борт-площадку.
Но Багиров внезапно ответил:
– Нет. Задача минимум выполнена, «хамелеоны» опробованы. Уходим.
Дмитрий перевёл на него удивлённый взгляд, выражением лица спросил:
– Какого… твою мать, ты вякнул?
– Я сказал нет, – повторил Костя.
Бестужев ещё секунду осознавал
– Багиров,… не мешай мне, – прошипел он.
Анна, не поняла, что имеет в виду майор, взглянула на него. Даже за стеклом маски было видно, как играют желваки на лице Дмитрия. А тёмным взглядом сейчас можно было убить. Но Костя, услышав его: «не мешай мне» резко обернулся, схватил Бестужева за маску всеми пальцами и дёрнул к себе.
– У нас карта половины сооружения, схема остей в чаше, внешняя сьёмка корабля, – прошипел он, глядя глаза в глаза. – Изучим данные, спланируем проникновение в корабль, и вернёмся, а сейчас уходим. Мы не готовы двигаться дальше. Ты меня понял, майор?
Дмитрий смотрел на него ещё секунду. Было понятно, что Багиров упёрся намертво. Бестужев знал, о чём он думает. Чаша, заполненная монстрами. Да, они выглядят, как будто находятся в анабиозе, но беты не спят. Одно дело пройти по пустым коридорам и совсем другое на виду у офицеров армии мегов. В таких условиях Костя своими людьми не рискнёт. Но отказ от продолжения операции – это потеря времени и шанса получить данные по Альфе и сердечному кораблю прямо сейчас. Времени ждать нет, а резерв терпения исчерпан. Значит,… сейчас Костя лишний, как и все остальные.
Дмитрий сбросил бронежилет очень быстро. Багиров успел взять его локоть в захват, намереваясь удержать и прижать к земле, но…
Бестужев резко вывернул руку и молниеносно ударил Костю в лицевую часть шлема с такой силой, что крепкий десантник отлетел на пару метров. Упав, ударился спиной. Анна ринулась к нему в тот же момент. Удар в лицевую часть шлема! Одна трещина в пластике и конец! Рука сама метнулась в сумку за баллончиком с репаративным спреем.
А майор, пока никто не успел отреагировать на его действия, прыгнул на край чаши и съехал вниз по ребристому склону до ближайшего уступа. Это было уже просматриваемое пространство. Человека, двигающегося на глазах бета-особей, прятал только раскрашенный в цвет улья камуфляж.
Багиров поднялся, показав Анне жестом, что всё в порядке, но матерясь под маской, и приказал Никитину:
– Уходите.
– Без вас? – удивлённо спросила Лазарева, опередив Андрея.
Убраться отсюда – это она запросто, но без командира? И без главного учёного? Что происходит?
Костя напряжённо взглянул на неё, потом на планшет. Майор ушёл в самоволку вместе со своим компьютером и всеми данными на нём, но у Лазаревой дублирующее устройство. Значит, приоритет охраняемого объекта только что сменился.
– Командир, ты куда? – спросил Никитин, потому что Багиров тоже сбросил бронежилет.
Там
– Никитин, Лазареву под охрану, – ответил Костя. – Выводите её. На улице ждите пятнадцать минут, не вернёмся, уезжайте.
– Командир, в чём дело? – спросил уже Гурьев.
– Выполняйте приказ, – бросил Багиров, и спрыгнул в ту же трещину, что и Дмитрий. – Сукин сын,… верну, сам убью.
Анна смотрела, как Костя выбрался на уступ и уже метров через пять перестал быть заметен на фоне сине-фиолетовой стенки, потом обернулась к Никитину. Тот хмуро свёл брови, оглядывая обстановку в чаше.
– Мы не уйдём? – напряжённо спросила Лазарева.
Андрей не сразу ответил, думал. Пока тревоги в лежбище мутантов не было. Или, может быть, так казалось.
– Потеряем главного учёного, можем не возвращаться, – прошептала Анна.
Преувеличение было совсем не большим. Из всей команды важен только Бестужев. У Кости выбора – идти за ним или не идти, не было. Но кроме майора важны данные с камер и радаров – видеозапись и карта улья. Здесь приказ был понятнее некуда, так что Никитин кивнул Гурьеву:
– Эскорт для лейтенанта до выхода. Охрана собранных сведений. Лазарева, уходи.
– А вы? – Анна с тревогой взглянула на Андрея.
Никитин, все-таки решил подождать командира.
– Пятнадцать минут, – ответил он, – не придут, двинемся за вами.
Гриша кивнул Лазаревой и отполз назад:
– Ждём у выхода.
8.
Дмитрий выбрал одну из борт-площадок, открытых в прикорабельную конструкцию. В глубине сплетённого остями короткого коридора, виднелось пространство довольно большого отсека. На этом уровне из него выходили, как минимум три бортплощадки. Это только по одной стороне.
Внутри было видно металлический пол, но метра через три от входа серая поверхность тонула… в воде.
Нет, конечно, не в воде. Не здесь.
Бестужев сошёл с ости на борт-площадку, осторожно двинулся вперёд, рассматривая внутреннее содержимое отсека. То, что он видел впереди, было субстанцией улья, но жидкой и бесцветной. Абсолютно прозрачная, как вода, она не скрывала уходящее глубоко вниз, полностью затопленное помещение.
Дмитрий миновал проем входа в корабль и, оказавшись внутри, замер. Сердце сжалось. Стало таким маленьким, что грудь опустела. Казалось, воздух заполнил тело, и он будто оказался в невесомости. Беспомощным…
В центре помещения на металлическом возвышении лежал Альфа. Бестужев не увидел его издалека, потому что кожа насыщенного серо-зелёного цвета с блестящими прожилками, делала монстра незаметным на фоне остального металла.
Если бы не дыхание, едва заметно поднимающее мощную грудь, его можно было бы принять за детально обточенный, похожий на живой оригинал железный монумент в огромном круглом зале корабля. Отчётливо был виден каждый позвонок на изогнутом позвоночнике и поблёскивающие чешуи брони на спине, груди и лапах.