Возвращенная любовь
Шрифт:
Эрика беспокойно следила за его неловкими перемещениями по комнате — Тимоти явно перебрал — и вдруг почувствовала слабость и головокружение. В глазах молодого человека сквозило неподдельное отчаяние, и она невольно ощутила себя виноватой, хотя ни разу не спровоцировала его.
— Послушай, Тим, тебе только так кажется. Серьезно…
— Ничего подобного! Я действительно люблю, люблю тебя!
Младенец зашевелился в утробе матери.
— Я не испытываю к тебе ничего, кроме дружбы… — начала Эрика.
— Ты просто не позволяешь себе, — упрямо твердил Тимоти. —
Ребенок все активнее выражал свое недовольство происходящим.
— Послушай, тебе лучше уйти. Я неважно себя чувствую и иду спать, — выдохнула Эрика и устремилась в ванную, как в убежище.
Страшная слабость охватила ее. Сквозь шум льющейся воды до нее донесся звук хлопнувшей двери — это Тимоти наконец-то избавил ее от своего присутствия. Эрика чувствовала себя изможденной, к тому же очень расстроилась. Ведь теперь ей придется держать эту историю в секрете от Клайва.
Не может же любовница вносить разлад между братьями! К тому же ее собственные отношения с любимым переживали не лучший период, и совершенно незачем добавлять лишних сложностей.
Все эти рассуждения привели к тому, что Эрика не стала звонить Клайву, хотя больше всего на свете хотела это сделать. Тимоти просто выпил, наговорил глупостей, но завтра все нормализуется, убеждала она себя, забираясь под одеяло.
Дверь в спальню осталась открытой, в коридоре горел свет. У молодой женщины не осталось сил погасить его, она просто легла в постель и погрузилась в сон. Ни на минуту ей не пришло в голову, что в квартире может быть кто-то еще…
Содрогнувшись от отвращения, Эрика вернулась к реальности. Она не могла смириться, что наглость глупого подростка разрушила ее жизнь.
Гондола быстро скользила по темной воде канала, в воздухе пахло морем и цветами, ожерелья огней обвивали мосты и палаццо. Клайв, конечно, прислал к пристани личный катер, но Эрика захотела вплыть в родной город медленно, наслаждаясь каждым моментом узнавания. Венеция, спящий лебедь, тихо покоилась на волнах и словно приветствовала свою блудную дочь.
Издалека доносились веселые возгласы и музыка — ночная жизнь города только начиналась. Молодую женщину охватило странное ощущение: это уже было, только тогда рядом на скамеечке сидел Клайв и его длинные ноги едва не перевешивались за борт. Они приехали в Венецию и весь день прогуляли по городу. Эрика водила любимого по памятным местам своего детства, затаскивала в крошечные кофейни и закусочные, требовала покупать фиалки у цветочниц, кормила голубей и звонко смеялась. То и дело она чувствовала на себе сияющий взгляд Клайва и с трепетом ожидала наступления вечера. Сегодняшняя ночь тоже должна была быть особенной.
Она вышла на узенькую набережную и остановилась перед массивной деревянной дверью, окованной стальным узором. Дом, старинное палаццо, должно быть, сильно изменился. Когда-то она обставила его сама, старательно подбирая антикварную мебель или делая заказы в мастерских, так что в комнатах царила таинственная романтика Возрождения.
Глубоко вздохнув, Эрика толкнула тяжелую дверь. В глубине звякнул колокольчик, который она сама так долго выбирала в лавке музыкальных инструментов. Большая прихожая, плавно переходящая в приемную и гостиную, осталась точно такой же, как три года назад. Все еще не веря, молодая женщина взлетела по винтовой лесенке на второй этаж, где располагалась спальня, в которой любовники провели столько восхитительных ночей.
Но и там все было по-прежнему. Большая кровать под бархатным балдахином, покрытая белым меховым одеялом, зеркала во весь рост, образующие бесконечный коридор, огромная мраморная ванная. Именно в этой купальне Клайв и сфотографировал ее тогда, вечером замечательного, волшебного дня…
Эрика выскочила из воды, отряхивая хлопья душистой пены и заворачиваясь в махровое полотенце. Она загнала любовника в угол и, яростно размахивая руками, наступала на него.
— Отдай мне пленку!
— Подойди и возьми, — хитро произнес он, подбрасывая фотоаппарат. Клайв не отрывал от нее взгляда, словно хотел запомнить именно такой — разгоряченной, полуобнаженной, с мокрыми волосами.
— Клайв! Я тебя предупреждаю… — угрожающе начала она, но тот в ответ хищно улыбнулся.
— Дорогая, как же ты хороша, когда сердишься!
Эрика подпрыгнула, чтобы выхватить фотоаппарат, но Клайв откинул его в сторону и подхватил женщину на руки. Полотенце упало на пол, а губы их слились в страстном поцелуе.
— Ты должен уничтожить пленку, — прошептала Эрика часом позднее, все еще не придя в себя после яростной вспышки желания.
Клайв ничего не ответил, только загадочно улыбнулся.
Эрика помнила тот вечер так живо и подробно, что, глядя на широкую кровать, почти ожидала увидеть призрачных любовников, предающихся страстным ласкам. Чтобы рассеять наваждение, она направилась в гардеробную. Но там ее ожидал еще более удивительный сюрприз. Вся одежда была аккуратно развешена, сама же она никогда не могла привести наряды в порядок. Молодая женщина кинулась в ванную, чтобы проверить содержимое шкафчиков.
Невероятно, но Клайв не выбросил ни единой ее вещички: все лежало на своих меcтах, как было оставлено! Похоже, дом просто заперли и не входили в него в течение трех лет. Эрика опустилась на белоснежный мех, прислонившись головой к резной стойке балдахина.
— Ты даже не догадываешься, как часто я представлял тебя сидящей вот так, — послышался глубокий, чуть хриплый голос, от которого по спине Эрики пробежали мурашки возбуждения.
Она просто восхитительна, с удовлетворением подумал Клайв и неспешно вошел в спальню. Теперь понятно, почему эта женщина удерживала его так долго: она настолько прекрасна, что он не перестает желать ее. Секс — вот, что влечет к ней. Сегодня Эрика надела эффектное, облегающее платье — необыкновенное самопожертвование с ее стороны — и даже пыталась улыбаться. Но во взгляде сквозили тревога и напряжение.