Возвышение Хоруса

Абнетт Дэн

– Повтори, что ты говорил о деревьях, – приказал Эйдолон.

– Крылатые существа используют их для хранения своих жертв и в качестве кормушек, – сказал Тарвиц.

– Это я понял, – буркнул Эйдолон. – Я тоже потерял несколько человек после атаки крылатых тварей и видел их тела на шипах. Но ты говорил, что там висели и другие трупы?

– Тела Кровавых Ангелов, господин, – кивнул Тарвиц. – И еще людей в мундирах Имперской армии.

– А мы этого не видели, – вставил капитан Антеус.

– Это может объяснить, что с ними произошло, –

заметил Эйдолон.

Капитан Антеус был одним из приближенных лорда Эйдолона и пользовался гораздо большим расположением, чем Тарвиц.

– У тебя есть доказательства? – спросил у Тарвица Антеус.

– Я уничтожил деревья, как вам уже известно, сэр, – сказал Тарвиц.

– Так, значит, никаких доказательств нет?

– Доказательством могут служить мои слова, – ответил Тарвиц.

– И для меня этого вполне достаточно, – вежливо кивнул Антеус– Я не хотел тебя обидеть, брат.

– Я не счел ваши слова обидными, сэр.

– Ты истратил все заряды? – снова задал вопрос Эйдолон.

– Да, сэр.

– Расточительство.

Тарвиц хотел было ответить, но слова застряли у него в горле. Если бы он не использовал таким образом заряды взрывчатки, они не смогли бы воссоединиться. И растерзанные тела прекрасных Детей Императора самым бесчестным образом до сих пор висели бы на ветвях каменных деревьев.

– Я говорил ему об этом, господин, – вставил Люций.

– Что ты ему говорил?

– Что не стоило тратить на это оставшиеся заряды.

– А что это у вас в руке, капитан? – спросил Эйдолон.

Люций приподнял обрубок конечности мегарахнида.

– Вы позорите нас! – воскликнул Антеус. – Как не стыдно! Использовать руку врага вместо меча…

– Выбросьте эту мерзость, – добавил Эйдолон. – Вы меня удивляете, капитан.

– Слушаюсь, сэр.

– Тарвиц.

– Да, сэр.

– Кровавые Ангелы потребуют доказательств гибели их товарищей. Какие-нибудь реликвии, которые они могли бы сохранить. Вы говорили, что на деревьях оставались обломки доспехов. Идите и отыщите что-нибудь подходящее. Люций вам поможет.

– Но, сэр, разве я не должен…

– Капитан, я отдал приказ. Выполняйте его, или вам не дорога честь нашего славного Легиона?

– Я только подумал, что…

– Разве я спрашивал вашего совета? Разве вы состоите в ранге высшего командования?

– Нет, мой господин.

– Тогда отправляйтесь, капитан. И вы тоже, Люций. Ваши люди могут идти вместе с вами.

Очередной шторм-щит исчерпал свою ярость. Небо над обширной поляной стало удивительно чистым и бледным, словно уже приближалась ночь. Никакого представления о суточных циклах Убийцы у Тарвица до сих пор не было. Конечно, с момента их высадки день сменялся ночью, но в травяном лесу, освещенном вспышками молний, эти перемены были незаметны.

Теперь стало прохладнее и тише. Небо было ясным, серовато-желтым, с мелкими остатками темных облаков по краям. Ветер улегся, и отблески молний сверкали где-то за много километров от поляны.

Тарвиц был уверен, что на самых темных участках небосклона можно рассмотреть звезды.

Он вел свою группу к развалинам деревьев. Люций не переставал ворчать, словно это задание было получено по вине Тарвица.

– Заткнись, Люций, – сказал ему Тарвиц, используя закрытый канал связи. – Можешь считать эту прогулку платой за свой подхалимаж по отношению к лорду-командиру.

– О чем ты толкуешь? – удивился Люций.

– «Я говорил ему об этом, господин», – передразнил Тарвиц.

– Но я действительно тебе об этом говорил!

– Конечно, говорил, но есть еще понятие солидарности. Я думал, мы были друзьями.

– Мы и сейчас друзья, – обиженно произнес Люций.

– И это, по-твоему, проявление дружбы?

– Мы же Дети Императора, – серьезно ответил Люций. – Мы стремимся к совершенству и не скрываем своих ошибок. Ты совершил ошибку. Признание своих неудач – это еще один шаг на пути к совершенству. Разве ли этому учил нас примарх?

Тарвиц нахмурился. Люций был прав. Примарх Фулгрим учил, что подвести Императора они могут лишь в результате собственного несовершенства и что лишь признание своих неудач поможет исправить ошибки. Тарвиц только пожалел, что никто не напомнит об этой ключевой заповеди их Легиона лорду Эйдолону.

– Я тоже совершил ошибку, – признался Люций. – Я использовал этот обрубок в качестве меча. И делал это с удовольствием. А это оружие ксеноса. Лорд Эйдолон по праву указал мне на проступок.

– Я тоже говорил, что это ксенос. Дважды.

– Да, верно. И я приношу тебе свои извинения. Ты был прав, Саул, и я сожалею.

– Не обращай внимания.

Люций положил руку на броню Тарвица и остановил его.

– Нет, это неправильно. Я настроен серьезно поговорить. Ты всегда такой замкнутый, Саул. Я знаю, я частенько подшучиваю над этим. Извини. Надеюсь, мы остались друзьями.

– Конечно.

– Твой непреклонный характер – прекрасное достоинство, – продолжал Люций. – Я иногда бываю навязчивым, особенно когда заведусь. Я знаю, это мой большой недостаток. Может быть, ты мог бы помочь мне от него избавиться. Я способен перенять у тебя что-то хорошее.

В голосе Люция появились интонации маленького мальчика, за что Тарвиц и любил своего приятеля.

– Кроме того, – добавил Люций, – ты спас мне жизнь. Я еще так и не поблагодарил тебя за это.

– Нет, не поблагодарил. Но в этом нет необходимости, брат.

– Значит, все как прежде, а?

Идущие впереди солдаты остановились и ждали, пока их командиры закончат свои личные разговоры по закрытому вокс-каналу. Двое приятелей поторопились к ним присоединиться.

Эйдолон сам подобрал людей для этого задания. С Тарвицем кроме Люция отправились Балли, Ферост, Лодоротон и Тукис. Все они были из группы Тарвица. Эйдолон как будто хотел наказать всех, кто был с ним, и Тарвиц переживал, что из-за его опалы людям приходится страдать.