Возвышение Королевы
Шрифт:
Он поднимает голову, когда я обхожу стол и встаю перед ним. Он смотрит на свои часы.
— Ты здесь.
— Это проблема?
— Ты должна была вернуться через час, и я привезти отвезти тебя.
— Я могу вести машину сама.
— Нет.
— Перестань быть тираном.
Он приподнимает бровь.
— Тебе это во мне нравится.
— Нет, я не знаю.
Ладно, возможно, я и знаю, но он никогда этого не узнает.
— Дай мне свою руку.
Он не протестует, когда я снимаю с него
Его мужской дизайн и размер идеально подходят к запястью Джонатана, когда я пристегиваю его ремнем. Я с восхищением смотрю на свою работу, но потом понимаю, что не спрашивала его мнения.
— Он единственный в своем роде, так что лучше, чтобы он тебе понравился. Или притворись, — выпаливаю я. — Нет, не притворяйся. Тебе должно понравиться.
Он улыбается, его черты смягчаются от движения.
— Ты планируешь массовое производство?
— Нет, это специально сделано для тебя. Я имею в виду, я думала о тебе только тогда, когда работала над этими часами.
— Тогда я не сниму это никогда.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Значит ли это, что тебе нравится?
— Мне нравится все, что ты делаешь, но так как это специально для меня, давай скажем, что это твоя лучшая работа.
Я обнимаю его за шею, пальцы запутываются в его волосах, когда я оставляю поцелуй на его лбу.
— У меня тоже есть для тебя подарок.
Я отступаю от его слов.
— Какой подарок?
— Я полностью передал акции H&H обратно тебе и Лейле
Огромная ухмылка растягивается на моих губах.
— Ты сделал это?
Он кивает.
Ошеломляющая радость подавляется обреченным осознанием. Моя улыбка исчезает так же быстро, как и появилась.
В нашем соглашении говорилось, что он вернет акции только в конце шестимесячного периода.
Эти шесть месяцев почти закончились.
Понятия не имею, почему я думала, что это больше не имеет значения. Клянусь, это потому, что этот проказница Лейла укрепляет мои надежды. Две недели назад, когда я вернулась в свою квартиру, чтобы забрать кое-что из своих вещей, мы обнаружили, что Джонатан теперь владеет зданием. На самом деле, он купил недвижимость вскоре после начала нашего соглашения.
Тот факт, что он смог ворваться в мою квартиру в тот день, когда я упала в обморок, имел больше смысла. Потом Лейла сказала мне, что если он купил гребаное здание, в котором я живу, то у Джонатана есть долгосрочные планы на меня.
По-видимому, нет.
— И что теперь? — мои губы дрожат, когда я убираю руки с его шеи. — Это мой билет, чтобы уехать?
— Твой билет?
— Ну, разве ты не возвращаешь мне акции, чтобы я ушла?
— Это то, что ты думаешь?
—
Он хватает меня за талию и тянет так, что я оказываюсь сидящей на его твердых бедрах. Эта поза стала слишком знакомой. Мысль о том, что у меня никогда больше этого не будет, более болезненна, чем быть зарезанной.
Пальцы Джонатана впиваются в мою тазовую кость, нежные, но твердые.
— Все как раз наоборот.
— Наоборот?
— Я вернул тебе акции, чтобы ты не осталась только потому, что я держу их у тебя над головой.
Глубокий вдох вырывается из моих легких, когда его серые глаза держат меня в заложниках.
— Означает ли это, что ты даешь мне возможность выбрать, уйти мне или остаться?
Он резко кивает.
— Но если ты решишь уйти, я могу сыграть нечестно.
— А когда ты так не делал?
— Ты уже знаешь мои методы, так что выбирай с умом. Я дам тебе немного времени подумать.
— Мне не нужно время.
Он прищуривает глаза, пальцы сжимаются на моем бедре.
— Если ты в настроении, чтобы тебя преследовали, буду рад услужить.
Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо:
— Я никуда не уйду.
— Нет?
— Я вроде как привыкла к тебе. Было бы странно завести другого соседа по комнате.
— Да?
— Да. Я люблю тебя, Джонатан.
Он улыбается, искренняя улыбка, которая освещает его серые глаза и угрожает остановить мое сердце.
— Ты любишь меня, да?
— Я люблю тебя. Я думала, что не способна любить после потери папы и Алисии, но ты так легко вырвал это из меня. Поначалу это было пугающе, но вскоре стало захватывающим. Я так рада, что встретила тебя — или, скорее, снова встретила тебя.
Его рука обхватывает мое горло, и мое дыхание прерывается, как каждый раз, когда он это делает.
— И я рад, что сохранил тебя, дикарка. Ты перевернула мой мир с ног на голову, и я наслаждаюсь каждой секундой этого. Я не только люблю тебя, я одержим всем, что связано с тобой, и проведу остаток своей жизни, доказывая, как много значит для меня твое присутствие.
— Джонатан... — мой голос срывается от обожания и безграничной страсти к этому мужчине.
Мой тиран. Моя любовь. Моя жизнь.
— Ты остаешься. Это окончательно.
— Я остаюсь. В конце концов, у меня есть разрешение Алисии.
— Алисии?
Я поднимаю подбородок.
— Это секрет между мной и моей сестрой.
— Увлекательно. — он качает головой. — Я знал, что ты была дикаркой с тех пор, как тебе исполнилось пять.
— С тех пор, как мне исполнилось пять? Я впервые встретила тебя, когда мне было семь.
— Ммм. Возможно.
— Джонатан. Что ты имеешь в виду?
Садистский блеск застилает его глаза.