Возвышение короля
Шрифт:
И так он висел неподвижно, прикованный за руки, и железные обручи врезались ему в запястья. Он подумал, что рано или поздно острые края наручников разрежут ему руку, и кисть отвалится, и он останется висеть на одной руке до тех пор, пока не отвалится и она.
А потом он рухнет на пол и останется лежать неподвижно; и кто знает, каким пыткам подвергнут его тогда.
Вульфгар мог видеть только одним глазом, потому что другая половина лица сильно распухла, и очень, очень много времени ему потребовалось на то, чтобы слегка приподнять
Он находился в просторном, полутемном прямоугольном помещении, примерно посредине одной из длинных стен. На стенах через неодинаковые расстояния были укреплены факелы, и большие участки комнаты оставались в тени. В комнате было два уровня: вдоль длинных боковых стен тянулись галереи, а центральная часть находилась ниже. Далеко слева, посреди короткой стены, виднелось темное отверстие, ведущее в какой–то туннель.
Вокруг располагались столы, столбы с цепями и наручниками и стойки с инструментами самого неприятного вида. На некоторых столбах еще висели гниющие останки каких–то несчастных. Только после того как Вульфгар заметил трупы, до него вдруг дошло, что в комнате стоит ужасная, непереносимая вонь.
В центре находилась довольно большая яма, и Вульфгар заметил внутри, далеко внизу, какое–то движение, хотя не смог разобрать, какие именно жуткие твари там копошились.
Вульфгар увидел, что к стене рядом с ним приковано еще несколько пар наручников, и что он не единственный пленник. Здесь были дворфы, избитые, искалеченные; рост не позволял им стоять на полу, и они висели на цепях. Еще здесь были люди, а также множество гоблинов, висевших на стене, подобно дворфам.
Вульфгару показалось, что многие из этих бедняг давно мертвы.
Какая–то уродливая, угрожающего вида тварь бродила по помещению, и два хнычущих гоблина следовали за ней по пятам. Тварь была слишком низкого роста для огра, но слишком могучего сложения для орка, и Вульфгар понял, что это огриллон. В свое время ему несколько раз приходилось сражаться с подобными чудищами, и он считал их самыми тупыми и злобными из всех живых существ. Это была кошмарная смесь худших черт орков и огров — кровожадность первых сочеталась с извращенной жестокостью вторых.
Огриллон схватил нечто, лежавшее под брезентом на тележке далеко в стороне от Вульфгара, слева, около входа в туннель. Небрежно волоча за собой «нечто» — Вульфгар вскоре разглядел, что он тащит за щиколотку тело — огриллон двинулся к центру помещения. Изуродованный, истерзанный труп орка показался из–под брезента, с мокрым шлепком упал на пол. За трупом по полу тянулись кишки, оставляя след из крови и желчи.
Жестокий палач подошел к краю ямы, находившейся в центре помещения, и швырнул труп вниз. Не успело тело коснуться дна, как до Вульфгара донеслись звуки, издаваемые неизвестными хищными существами: они грызли, кусали, чавкали и глотали куски плоти.
Гоблины, следовавшие
Гоблин в последний момент выпустил мерзкие внутренности, шлепнулся на пол, и его уродливый маленький сородич расхохотался, как сумасшедший.
Вульфгар совершенно ничего не понимал. Он чувствовал себя так, словно его швырнули прямо в средоточие всего зла этого мира, к каким–то страшным, диким чудищам, которых боятся дети по ночам. Он вспомнил долгое падение в яму, вспомнил врагов, поджидавших его, и понял, что все пропало. Ему оставалось надеяться лишь на то, что друзьям удалось спастись.
И на то, что смерть его будет быстрой.
Он задремал и не знал, сколько провисел так в полубессознательном состоянии, когда его снова разбудили шаги отвратительного огриллона: тот вскочил на возвышение, тянувшееся вдоль стены. Огриллон фыркнул, взглянув на Вульфгара, прорычал что–то и двинулся в другую сторону; прошел мимо дворфа, мимо гоблина.
Тварь остановилась перед другим дворфом и ткнула пальцем несчастного бородатого пленника.
Дворф двинул мучителя грязной босой ногой, но это не причинило тому никакого вреда.
Огриллон резко опустил руку, схватил дворфа за щиколотку и дернул вверх. Несчастный извивался и пытался достать врага второй ногой, но огриллон придвинулся слишком близко к дворфу, и тот не мог как следует размахнуться.
С силой, доставшейся ему от предков–огров, тюремщик дернул ногу дворфа вверх, и тот застонал от боли и начал извиваться.
Огриллон посмотрел в лицо несчастному пленнику, затем откусил ему пальцы ног.
Дворф пронзительно вскрикнул, а огриллон, жуя, хихикнул и двинулся дальше.
Он выбрал двух гоблинов и дворфа, снял цепи с крючьев длинным металлическим шестом, очень похожим на кочергу. Огриллон потащил свои жертвы прочь, и гоблины последовали за ним, щелкая кнутами.
Один из пленников–гоблинов взвыл, попытался сопротивляться. Огриллон с устрашающей силой поднял руку и резко опустил ее. Цепь содрогнулась, щелкнула, словно тяжелый кнут, и гоблин резко задергался.
Огриллон внезапно потянул за цепь, и гоблин, потеряв равновесие, полетел на пол лицом вниз.
Гоблины–тюремщики вскочили ему на спину, принялись пинать, топтать, кусать его и бить кулаками, пока хозяин–огриллон не велел им прекратить.
Затем огриллон затопал дальше, таща за собой трех пленников на цепях, причем израненный гоблин волочился но полу. Мучитель грубо свалил в тележку своих жертв, и все скрылись в туннеле.
Вульфгар бессильно повис на цепях. Он почти завидовал трем пленникам, которых, без сомнения, увели, чтобы подвергнуть невыносимым пыткам и затем обречь на мучительную смерть.