Возвышение короля
Шрифт:
Реджис лишь задумчиво улыбнулся и сказал, обращаясь к Дзирту:
— Если ты доверяешь им и согласен, чтобы они путешествовали с нами, тогда и я согласен. Даже на колдуна.
А затем хафлинг поднялся, попрощался с друзьями, прикоснувшись к своему модному берету, и вышел из пещеры на улицы Порта Лласт. Солнце уже скрылось за горизонтом, на небе появились звезды, на востоке поднималась серебристая луна.
Реджис подумал: а может быть, Доннола Тополино сейчас тоже смотрит на эту луну? Вспоминает ли она его? Вспоминает ли его объятия? Ему самому казалось, будто она прикасается к нему сейчас, будто она находится
— Мы еще обязательно полюбуемся молодой луной вместе, дорогая моя, — поклялся хафлинг и направился обратно к пещере, превращенной в гостиницу.
Но остановился задолго до того, как впереди показался «Приют каменотеса».
— Не сегодня, — прошептал он и развернулся. Эта ночь не принадлежит Компаньонам из Халла, решил он. Не принадлежит она и Реджису; сегодня он — Паук, парень из Агларонда.
Паук Паррафин вскарабкался на крышу ближайшего дома и уселся на краю, болтая ногами и вдыхая прохладный морской воздух. Случайно он набрел на то самое здание, на крыше которого Артемис Энтрери дрался с дроу во время нападения на Порт Лласт.
Он не знал, что под карнизом, совсем рядом, спрятан необыкновенный кинжал с рукоятью, усыпанной драгоценными камнями, оружие ассасина, способное высасывать у жертвы жизненную силу.
Кинжал, который был слишком хорошо знаком Реджису в прошлой жизни, ведь именно этим оружием Артемис Энтрери когда–то отсек ему палец…
Глава 3
Слезы Тарсаха
— Лоргру, Лоргру, — едва слышно стенала Синнафейн, сидя в своем укрытии, древесном жилище, высоко среди ветвей могучей ели, и растирая ноющие ноги. Обычно проворная эльфийка без труда вскарабкалась бы по ветвям на этот «сторожевой пост», но недавно она получила серьезные раны — муж едва не отрубил ей ноги.
Супруг лишил ее возможности бежать и оставил на растерзание орде разъяренных орков.
Но все произошло не так, как боялась Синнафейн. Среди орков находился Лоргру, сын короля Обальда и наследник трона Королевства Многих Стрел. Сначала Лоргру, по нраву мало чем отличавшийся от прочих орков, хотел убить ее. Она и ее муж–дроу по имени Тос’ун прикончили немало его сородичей, в то время как сами преследовали беглянку–дочь.
И все–таки, несмотря на возмущение воинов, Лоргру счел, что выгоднее оставить Синнафейн в живых. Он вернул ее сородичам в Лунный Лес — западную часть великого Мерцающего Леса — в обмен на публичные извинения, обещание мира и немалое количество золота.
Это произошло несколько недель назад, и сейчас милосердие Лоргру в сравнении с его последующими действиями казалось Синнафейн совершенно бессмысленным. Армии орков подошли к границам Лунного Леса.
Они несколько раз пересекали Сарбрин, вторгались на земли эльфов, валили древние деревья, поджигали лес.
И вот теперь это, уныло сказала себе Синнафейн, глядя на Холодную Долину, расположенную немного восточнее эльфийских владений. Здесь тоже прошли орки; огромные армии хлынули в предгорья Ровинских гор. Это не имело смысла. Это отнюдь не походило на простую вылазку с целью испытать оборону эльфов, и армии были слишком велики для какого–нибудь отсталого племени. Подобный поход требовал планирования и координации. Скорее всего, планы завоевания были составлены еще прежде, чем Тос’ун нанес Синнафейн эти раны.
—
Эльфийка поморщилась, услышав эти слова. Она надеялась, что ее разведчики принесут иные новости, что это лишь отдельное разбойничье племя. Но оказалось, что близится настоящая война с целым королевством орков.
— Ты уверена?
— Сомнений быть не может, госпожа, — ответила Мириэль. — Некоторые несут боевые знамена крепости Темные Стрелы. Сначала наши разведчики пребывали в некоторой растерянности, потому что мы, подобравшись совсем близко, не слышали, чтобы орки произносили имя короля Обальда во время общих молитв или среди боевых кличей.
Синнафейн озадаченно посмотрела на молодую женщину. Командир орков, который не восхвалял короля должным образом, рисковал жизнью. Головы таких недостаточно фанатичных военачальников выставляли в крепости на всеобщее обозрение.
— «Военный правитель Хартуск», вот что они кричат, — добавила Мириэль.
— Хартуск? — прошептала Синнафейн, обращаясь скорее к себе, чем к разведчице. Ей уже доводилось слышать это имя, хотя она не могла вспомнить, в связи с чем. Она пристально рассматривала далекую армию орков, пытаясь понять, в чем же здесь подвох. Не король Обальд, но Хартуск? А где же тогда Обальд, и где Лоргру, его сын и наследник?
Но спине Синнафейн пробежал холодок, когда она вспомнила дни, проведенные в плену у банды Лоргру. Принц Королевства Многих Стрел был твердо настроен вернуть ее в Лунный Лес, но большинство его злобных воинов не соглашались с таким решением. И действительно, не раз орки подступали к эльфийке с явным намерением придушить ее своими мерзкими лапами, и Синнафейн уже казалось, что ей пришел конец. К тому моменту, когда отряд добрался до реки Сарбрин, орки уже открыто выражали свое презрение к Лоргру. Синнафейн поразили настроения воинов и тот факт, что они смели высказываться вслух.
Она со страхом думала о том, что милосердие, проявленное по отношению к ней, переполнило чашу терпения орочьего народа и разрушило идеалистические замыслы рода Обальда.
Эльфийка ненавидела орков; она так и не смогла смириться с существованием огромного королевства мерзких воинственных тварей, которые относительно мирно обитали на северных окраинах Луруара. Разумеется, она соблюдала договор ущелья Гарумна и делала вид, будто осуждает многочисленные отряды самозваных мстителей–эльфов, которые отправлялись воевать с бандами орков–отступников. Но в душе она одобряла их действия и прощала всех, кого уличали в участии в этих вылазках. Наказание было чисто символическим — легкая работа и публичное извинение.
С одной стороны, Синнафейн понимала необходимость этого договора, с другой — она охотно уничтожила бы всех орков до единого. И все же она всегда считала, что худой мир намного лучше открытой войны.
Но неужели теперь ее ждет настоящая война с Королевством Многих Стрел? Неужели ее поход в королевство на поиски дочери ускорил наступление этой неизбежной трагедии?
Если бы Синнафейн заподозрила о такой возможности в тот день, когда орки захватили ее в плен, она дралась бы с врагами голыми руками, кусала бы их, плевала бы на них и вынудила бы их убить ее.