Возвышение Меркурия. Книга 12
Шрифт:
— Не замечаю я в тебе признаков божественного, Сиятельство. Вот ни одного.
Сложно было понять, говорит он серьёзно или шутит — слишком неопределённой была интонация. Потому я ответил в тон.
— А какие признаки должны быть?
Тот на момент задумался. Медленно протянул.
— Ну не знаю. Молот там особенный, лошадь какая. Или слон. Вот есть у тебя Василий, божественный слон?
Поперхнувшись воздухом, я отрицательно качнул головой. Оболенский же довольно усмехнулся.
— Видишь. Ну и какой ты бог без слона?
Пожалуй,
— Раз ты бог, да ещё из другого мира, то как здесь оказался?
Вздохнув, я коротко пересказал историю с троицей незадачливых похитителей студентов, у которых на свои головы, вышло открыть путь для настоящего бога. Князь задумчиво кивнул.
— Есть у нас такие. Точнее, самые разные имеются — как в народ ушли вот эти письмеца, где описание обряда указано, так и поползли убийства. Поначалу совсем много было, теперь поменьше. Дошло до людей, что всё не так просто.
Помолчав, поинтересовался.
— Выходит, отец тебя сюда с одной стороны подтолкнул, а те кромсатели Одарённых, с другой, дорогу пробили. Знаешь, может ты и вовсе не здесь должен был в итоге оказаться?
С этой точки зрения, я на проблему не смотрел. Хотя, не факт, что Юпитер открывал дорогу в какой-то конкретный мир. В конце концов, он умирал. В таком состоянии провести точные расчёты несколько проблематично.
— В любом случае, он спас мне жизнь.
Кавалергард отпил из бокала и примирительно махнул рукой.
— Так я не спорю. Просто мысли вслух. Но вот скажи, а с кем мы сегодня сражались? Я таких плетений отродясь не видел. И что не так с Пробоями? Откуда они берутся? Как всё это происходит?
Практически весь следующий час я говорил, излагая Оболенскому информацию. А тот формировал в голове новую картину мира, озабоченно цокая языком и прикладываясь к бутылке вина.
Найхва, которая сначала скучала, на моменте про Дома богов, Стаи драконов и описании дворцов Первых, тоже включилась в беседу. Пожалуй, интересуясь происходящим не меньше, чем сам Ратибор.
В процессе назад примчались Сандал с Мьёльниром — первый вёз второго у себя на спине в образе каменного ежа. Оба настолько довольные, что я заподозрил подвох. Но спутники упорно отнекивались и отказывались признаться, что именно натворили.
Когда я закончил, настал черед Оболенского. Впрочем, в большинстве случаев, князь лишь подтвердил мои собственные догадки — от давней клятвы Рюриковичам, которая накладывала обязательства на главу рода до множества иных деталей. Собственно, тот факт, что даже те дети, которых он признал, в большинстве своём считаются изгоями рода, формально оставаясь его членами, объяснялся как раз клятвой. Хотя, о ещё большем числе отпрысков патриция, никому и вовсе не было известно. Потому как кровных врагов у него хватало. Как и желающих заполучить себе кого-то с похожим родовым Даром.
Впрочем, последний, по словам Ратибора требовалось развивать и тренировать.
Когда обмен секретами закончился, кавалергард кратко обрисовал ситуацию с Каиром. Всё оказалось куда лучше, чем я думал. Те кварталы, над которыми шёл бой, мы разнесли подчистую. Но весь остальной город уцелел. Хотя его жители изрядно перепугались из-за шторма, что бушевал в небе, но урона он им не нанёс. Всё же удар был направлен в небеса, а не по земле.
До Александрии османы добрались позже нас, что и уберегло их от гибели. Воины Дома Нахелар находились и там. Но лишённые подпитки от хранилища душ, оказались уязвимы и серьёзного сопротивления оказать не смогли. А султан выразил нам сердечную признательность и заверил, что все договора отныне считаются вступившими в законную силу, о чём он сегодня же позаботится.
На улице была ночь — я провалялся в бассейне весь остаток дня и вечер. Озвучив этот факт, Оболенский ненадолго замолк. Открыл вторую бутылку вина, которую ему недавно притащил Прохор и до краем наполнив бокал, неожиданно вернулся к изначальной теме.
— Не хочу обидеть твоих людей, но зачем тебе соратники?
Я чуть нахмурился и патриций объяснил.
— О том, что веру нужно обеспечить в себя любимого, да сил набраться, я помню. Но ты ведь не просто их всех вокруг себя собрал и в тайну посвятил.
Отвлёкшись от проверки состояния каркаса, который уже не реагировал болью на каждую попытка анализа, я усмехнулся.
— Это будущий пантеон богов. Он необходим, если хотим справиться с угрозой.
Князь скосил глаза в сторону Найхвы, которая поглощала вино со скоростью, что превышала его собственную.
— Вот с ней, всё понятно. Рождена богиней и от плана не отступает. Ты сюда тоже попал уже богом. Даже твой Гифер и та мерзость, которая из Стамбула дёру дала, родились такими. Как ты собрался создавать их из обычных людей?
Глаза Оболенского блестели любопытством, а я перешёл к фазе беседы, которую планировал позже начать сам, если он так и продолжит игнорировать этот вопрос.
— Божественная печать на их разуме. Каждый заверил меня в том, что искренне верит. Как минимум, в то, что я являюсь Меркурием. Вернее, считаю себя таковым.
На секунду замолчав, добавил
— И если быть до конца точным, то один новый бог уже появился. Чжень-у. Он же Олег Лопатин из моей свиты.
Тот покрутил в руке бокал. Глянул на меня.
— А принципы там получается такие же? Сделать так, чтобы люди в тебя верили, да убивать всякую погань, чтобы её силы забрать?
Я коротко кивнул.
— В целом, да. Вот только не каждая такая погань даст тебе какую-то трофейную силу. Для подобного нужен целый набор обстоятельств. А вера других людей сработает, если в каркасе есть божественная сила.
Князь растянул губы в усмешке.
— То есть твоя печать.
Секунд тридцать он помолчал, смотря на поверхность воды и о чём-то раздумывая. Наконец озвучил ещё один вопрос.