Возвышенное
Шрифт:
Ее длинные светлые волосы достают до нижнего края ее голубой блузки, и она выглядит устрашающе красиво, стоя у пруда с идеальным полумесяцем в небе прямо над ее головой. Внезапно мысль, что он сходит с ума, не кажется ему такой уж невозможной. И Колин думает, а есть ли сейчас здесь Люси на самом деле.
– Люси, какого цвета твои волосы?
Она оборачивается со смущенной улыбкой на лице.
– Каштановые?
После ее ответа он роняет голову на руки и стонет.
Люси подходит и садится рядом с ним на скамейку.
– Почему ты спросил?
– Да так.
Она
– Какого черта?
Его рука покалывает в том месте, где она его коснулась, и это ощущение переходит в растекающееся вибрирующее тепло. Она ощущается, как статическое электричество, как заряженные частицы в образе девушки. Колин смотрит на нее и, надув щеки, глубоко выдыхает.
– Что вообще происходит? – бормочет он, скользя взглядом над ней и поднимаясь выше, на небо. Он сразу же вспоминает каждого испуганного ребенка, вернувшегося из леса с рассказами, что видел. Как его мама обычно говорила о… Боже, он даже думать об этом не может. Идея о том, что Люси – это Ходок, просто невероятна. Но другая грань этой истории пробуждает в нем приступ паники. Потому что если Ходоки не существуют, то он сошел с ума. Но если все-таки существуют… То, возможно, его мама не была сумасшедшей.
Но сейчас он совершенно точно в здравом уме. Он помнит, как взял куртку, перед тем как выйти, он обут. Уверен, что говорит осмысленно. Когда оглядывается по сторонам, он не видит ничего ненормального: карабкающихся по его телу пауков или падающих с неба звезд. Просто девушка с каштановыми волосами выглядит, как блондинка, которая заявляет, что она призрак, а еще она ощущается, как горячий электро-заряд.
Ну точно. Спятил.
– И почему я не задумался об этом раньше?
– Задумался о чем?
Он машет рукой над головой.
– Ты блондинка, а Джей говорит, что шатенка. А твои глаза? О боже. Что происходит?
– Мои глаза? Волосы? – Люси наклоняется, пытаясь поймать его взгляд. – Ты видишь меня по-другому?
Он холодно пожимает плечами. Чувствуя, словно в его груди пробежал табун взбесившихся лошадей.
– Ты видишь меня по-другому, и это не испугало тебя раньше?
– Раньше нет, – стонет он. – Кажется, я просто не задумывался над этим. Я вообще не хочу об этом думать.
– О чем?
– Ни о чем. Забудь, – он проводит рукой по волосам.
– Что ты почувствовал от моего прикосновения? – более настойчиво спрашивает она.
– Эм-м. Словно… – он покачивает головой, пытаясь найти подходящее слово. – Как энергия… Или вибрация…
Она снова протягивает свою руку. Он смотрит на нее в упор и, кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он подходит ближе, тяжело дыша, и принимает ее. От ее прикосновения сквозь него проносится небольшой щелчок и снова превращается в тепло и вибрацию. Его голос дрожит, когда он говорит:
– Как энергия, эфир. Хм…
Эта вибрация заполняет его настолько стремительно, что он чувствует себя дезориентированным. Он снова выпускает ее руку и отходит, отряхивая руки об себя, будто вытирая от воды.
– Это безумие, Люси. Просто безумие.
Она делает шаг к нему, он тут
После долгой паузы любопытство берет над ним верх. Он тянется к ней, берет ее за рукав и притягивает к себе. Кончиками пальцев проводит по ее ладони, прежде чем повернуть ее руку и прижать к своей. Покалывающая энергия переходит в восхитительное тепло и под конец в странную глубокую ноющую боль. Он видит ее силуэт, но не может сомкнуть руку вокруг ее руки. Когда он сжимает сильнее, ее энергия отражает его прикосновения.
Неужели это все его воображение?
– Это дико, – выдыхает он. Она отступает, словно его прикосновения приносят ей боль. – Ты в порядке?
– Да, – отвечает она. – Все это – как-то слишком. Твоя кожа на ощупь такая горячая и… живая? Это немного подавляет меня.
Колин морщится, отпускает ее руку и бормочет извинения.
– Меня словно не существовало, и вот внезапно я оказалась на той тропинке. – объясняет она. – А какое было на мне платье? В мелкий цветочек? И на ногах сандалии, как у маленькой девочки? – она затихает, а он смотрит и ждет. – Кажется, меня в нем похоронили.
Он понимает, что она боится. Ее глаза глубокого фиолетового цвета с красноватыми металлическими крапинками. В них надежда и страх, но ему кажется, что страха все же больше. Колин зажмуривается. Он может читать настроение в ее глазах.
– Колин, ты в порядке?
Он прижимает нижнюю часть ладони ко лбу и бормочет что-то, ни да, ни нет. И он определенно не в порядке.
Она подходит ближе.
– Когда увидела тебя, у меня было чувство, что я должна была тебя найти, и я понимаю, как странно и пугающе все это звучит. Поэтому я и убежала.
– Я почти побежал за тобой, – бормочет он, и сразу же жалеет, что не сделал этого. Этот разговор похож на бег сломя голову в темноте и с резкими поворотами. Он не знает, как тут ориентироваться.
– После первого дня я чувствовала, что меня тянуло в эту школу. Я сидела на улице и… – краем глаза он видел, как она смотрела на него. – Знаешь, когда задерживаешь дыхание, и все вокруг становится таким напряженным, сдавливающим, и ты задумываешься, сможет ли это сжечь все внутри. Я имею в виду, что кислород не проходит в легкие, а углекислый газ не выходит, но при этом внутри все жжет, понимаешь?
Его глаза изумленно распахиваются, и он слегка кивает. Он прекрасно понимает, о чем она.
– Видеть тебя – это словно иметь возможность выдохнуть и вдохнуть снова, – она изучает его выражение лица. – Знаю, это звучит немного неубедительно, но когда я с тобой – даже если все остальное не имеет смысла – я рада, что вернулась.
Она сказала слишком много всего, и Колин не знает, как сказать ей, что это невозможно, будто она мертва, и весь этот разговор – просто плод его воображения. Но с другой стороны, если это только у него в голове, почему ему так неловко от ее слов, – все это может быть правда. И как ему сопротивляться этому безумию, ведь его мама не смогла это сделать.