Вперед, к Магадану!
Шрифт:
На вокзале ст. Уруша было пусто и холодно. Два или три человека коротали там ночь. Страна неумолимо вступала в праздничный день — 4 августа — День Железнодорожника.
Этим-то фактором я и задумал воспользоваться для осуществления дальнейшего бесплатного проезда. Нам предстоял последний пригородный поезд — Уруша—Сковородино, — а бич-вагона в нём не предусмотрено.
Я отправился по посёлку в поисках чего-либо цветущего. Нашёл только клевер и колоски, но и этого было достаточно. Было сформировано два микробукета цветов на десять каждый. На вокзале я аккуратно подрезал и обвязал травинкой каждый букет, один положил за пазуху, а другой оставил
В поезде было два вагона, следовательно, две проводницы. Кто постарше — будет, значит, главная; с неё и надо начинать, подарить ей букетик и поздравить с Днём железнодорожника. Ну, а если старшая не пустит, то достану букетик для второй. Ну, а если вторая не пустит, то машинист тепловоза пустит нас, вероятно, и без букетика.
Наступало утро, и пригородный поезд из двух вагонов лениво ожидал своих пассажиров. Билеты проверяли две проводницы: молодая и взрослая. Я начал со второй.
— Доброе утро! С Днём железнодорожника! — начал я издалека, протягивая букет. — Мы вот путешественники, едем из Москвы в Магадан при помощи автостопа, с 4-го июля, уже 31 день едем. До Чернышевска добрались нормально, до Зилово уже дорога недостроена. Ну а здесь, от Зилово до Сковородино, бездорожье, и машины не ходят. Помогите добраться до Сковородино, там уже якутский тракт начинается, там быстро доедем до Якутска, ну и потом на Магадан.
Не дожидаясь ответа, я описал различные явления, с которыми мы встретились в путешествии, чем окончательно растрогал проводницу. Нас пустили, мы легли на полки и успешно достигли Сковородино.
Глава 4. Из России — в Якутию
СКОВОРОДИНО — НЕВЕР
Городок Сковородино оказался небольшим, двух-, трёх-, максимум пятиэтажным, по своему духу ничуть не отличающимся от всех прочих, попадавшихся нам за эти дни. В 20 км отсюда находится посёлок Невер, откуда на север идёт «АЯМ» — Амуро-Якутская автомагистраль. Следуя по этому АЯМу, мы рассчитывали к вечеру прибыть в Тынду, где у нас были адреса, и помыться; а ещё через пару дней попасть в Якутск.
Мы легко нашли «трассу» на Невер — это была пыльная грунтовка, идущая вдоль железной дороги. Не успели выйти из города, как остановилась машина — маленький двухместный джип с кузовом. Молодой водитель узнал меня, видев в телевизоре и пригласил нас садиться в кузов. Провёз он нас километров семь, хотя ему было не по пути. Остановились, мы вылезли из кузова, водитель из кабины, поговорили; водитель подарил нам на дорогу несколько длинных огурцов, а мы ему — книжку «Практика вольных путешествий». Машина развернулась и поехала в Сковородино, а мы пошли в Невер пешком, поскольку машин не наблюдалось. Вернее, их оказалось по 2–3 в час.
Мы шли пешком, по дороге помахивая проходящим машинам и отмахиваясь от мошки. Вещество от комаров «AUTAN», которым мы пользовались, хорошо отпугивает комаров, но только комаров; а глупые мошки не успевают догадаться, что это мы «AUTAN» применили, и лезут в нос, в глаза, в уши, в рот и другие отверстия. В процессе автостопа невозможно было удержать взгляд на водителе, поскольку ежесекундно в глаза лезли сии насекомые. Пришлось на лицо одевать сеточки, а это ухудшает автостоп: я водителя вижу, а он моё лицо — нет.
Уже приблизившись к своей цели, поймали «Уазик», который довёз нас один километр до Невера и провёз нас через половину оного.
ИЗ
Невер был хитрым посёлком, протянувшимся на север, вдоль магистрали, километра на три. Обыкновенные деревенские домики. Перед каждым домом на улицу выставлены одна-две железные бочки литров на двести каждая. Колодцы в этом посёлке не предусмотрены, воду развозят машинами.
Пройдя пешком до конца посёлка, мы остановились, ожидая машин. На север уходила 1200-километровая трасса Невер-Якутск, трасса общесоюзного значения, представлявшая собой пыльную грунтовку. Вскоре появился местный грузовик, мы застопили его и поехали в кузове.
Поездка по якутскому тракту в кузове грузовика напоминала езду в бомбовом отсеке самолёта. (Мы не летали в бомбовом отсеке самолёта, но трясло и подкидывало очень сильно.) Подпрыгивая в кузове, мы размышляли о том, достигнем ли мы к вечеру Тынды. Дорога отнюдь не предрасполагала к быстрой езде. Недаром АЯМ назывался прежде «верблюжий тракт». Когда, в начале XX века строилась эта дорога, грузы на золотые прииски доставляли при помощи верблюдов. Да и теперь машинам на этой раздолбанной дороге явно не место.
Наконец, нас высадили у стелы «Тындинский район» (Невер относится к Сковородинскому району), и машина свернула куда-то в лес.
У этой стелы мы провели часа полтора. Проехало всего несколько машин, причём каждая поднимала за собой тучу пыли. Наконец, в кузове другого грузовика мы достигли Соловьёвска — посёлка, которому, судя по въездному плакату, недавно исполнилось 130 лет.
За 130 лет в Соловьёвске машин образовалось не очень много. Нам посоветовали договариваться с неким джипом, который якобы шёл на Якутск. Мы встретили джип на бензоколонке. В нём содержалось двое загорелых якутов, которые не имели денег и пытались купить бензин на 1200 км бесплатно или в долг. Это им не удалось, и, за отсутствием бензина, они и нас не взяли. Затем якуты принялись ездить по посёлку (видимо, одалживать бензин), а мы вышли из посёлка и стояли на трассе. Машины проходили редко, раза два в час, и нас брать не хотели. Заскучав, мы пошли пешком, выбирая место для ночёвки, и выбрали его не очень удачно.
Выбранное место находилось на склоне оврага среди леса-бурелома. Отчего мы выбрали это место, — не помню. Это было самое поганое место для ночёвки. Комары и особенно мошки нас кусали чрезвычайно интенсивно. Река, на берегу которой мы мыслили себя находящимися, оказалась ещё метрах в ста ниже по склону; спуститься к ней и подняться затем вверх заняло у меня около получаса, вода в реке оказалась мутная и грязная. (Причину этой мутности мы узнали позже — это старатели перелопатили почти все реки в этом районе, моя золото.) Наконец приготовили чай на примусе и уснули, недовольные.
Утром ещё и дождь начался. Злеющие и мокреющие, мы собрали палатку и выскочили на грязную, пустынную трассу.
* * *
Иногда я удивляюсь спокойствию своего напарника. Вообще, я человек нервный, и в подобных случаях начинаю ворчать, злиться и иными способами проявлять недовольство. Андрей всё переносит спокойнее, хотя, я думаю, ему так же мокро, как и мне.
Восток делает людей ругливее. Порой и сейчас, спустя три месяца, в Москве, поскользнувшись на ровном месте, я обругаю гололёд и окружающие явления, и только потом вспоминаю, что я не на востоке. Андрей же, однако, даже не ругается, за что ему и спасибо.