Вперед к обезьяне!(изд.1980)
Шрифт:
— Идет какое-нибудь шоу! — воодушевленно начал рассказывать Блям. — Танцуют девочки, раздеваются. Все как обычно. Вдруг — раз! Картинка исчезает, и бьет колокол! Густо! Победно! А из наплыва медленно появляется шевелящийся золотой крест. Он как живой! Концы креста передвигаются, вьются! Он будто ползет на вас, все ближе, все крупнее! Как страшный блестящий паук! И вот крест изгибается в последний раз, его лапки внезапно замирают — и это уже не крест, а свастика! Здорово? Она все увеличивается и увеличивается, заполняя весь кадр. А этакий сочный бас произносит:
«Внимание, слушайте голос
— Занятно! — поддержал заинтересовавшийся Восточный вождь. — Начало подходящее…
— А дальше — еще лучше! И вдруг вместо свастики мы видим человека в хорошем костюме, мощного, здорового! На груди у него золотая цепь, а на ней такая же свастика, которую мы только что видели! Представляете?
— Представляю, — разочарованно протянул гангстер. — Так хорошо начали, а этим человеком смазали все впечатление…
— Вы ничего не поняли! — размахивая руками, запротестовал Блим-Блям. Он уже жил новой идеей. — Ведь у человека нет лица! В этом весь фокус! Мы видим его всего — и костюм, и руки, и движения! А вместо лица — пустота! Дошло?
— Нет головы?
— Голова должна быть! — твердо заявил автор. — И прическа, и уши, и шея — все на месте. В этом вся суть! А лица нет — все стерто, пусто, просвечивает насквозь! И глаз нет, и лба, и носа! Вот по поводу рта надо еще подумать! Ощущаете, какое жуткое впечатление! И под всем этим глубокая мысль — у Национального синдиката нет лица, он безлик, невидим, вездесущ!..
Гений замолчал, нетерпеливо ожидая, как гангстер оценит его неожиданную находку.
— Маэстро, в этом, кажется, что-то есть! — наконец промолвил господин Восток. — Человек без физиономии — необычно…
— Да это просто талантливо!
— А как это сделать?
— Чепуха! Простая съемка, а вместо лица на пленке пропечатают фон. Хотите, приедем к нам в Корпорацию, в полчаса шлепнем вам пробный снимок?
— Студию найдем мы сами. И вообще до поры до времени весь разговор должен остаться тайной…
— Жаль, — вздохнул специалист. — С ума сойти как здорово! И такую идею отдаю вам бесплатно…
— Почему бесплатно? — удивился вождь и вытащил чековую книжку. — Какую сумму проставить, маэстро?..
5
Там, где скопища многоэтажных домов редели, становились ниже ростом, постепенно превращаясь в бесконечную ленту небольших коттеджей, вытянувшихся вдоль широких, неправдоподобно гладких магистралей, кончались пригороды и начиналась Провинция. Ограждая дороги прочными берегами бетонных заборов, она тянулась однообразно и однолико, чтобы через сотню-другую километров снова отступить перед беспорядочным сгустком высоченных каменных коробок…
По сравнению с городами Провинция пребывала в мертвой спячке. Поселение № 1324-ВС не являлось исключением.
Настоящая жизнь начиналась в
Цивилизация проносилась мимо. Она катила в легкомысленных разноцветных танкетках, в солидных дорогих танках со всеми удобствами, оснащенных ракетами и огнеметами, в стремительных, элегантных бронеэкспрессах, следовавших из города в город без остановок. Редко кому удавалось подшибить монету на Большой дороге, оказав случайную помощь раненому или продав букет жасмина какому-нибудь одуревшему горожанину, рискнувшему высунуть нос из своей железной коробки. И вообще слоняться возле дороги было небезопасно: могли ни с того ни с сего пальнуть, сшибить, раздавить гусеницами. Еще хуже, если на дороге разгоралась стычка: тут же полиция с воздуха шлепала всех без разбора.
Раньше, когда мост еще был цел, Цивилизация, случалось, врывалась на узкие улочки поселения № 1324-ВС. Общение шло с переменным успехом. Бывало, местные жители потом хоронили двух-трех сограждан. А иной раз, оставляя трофеи, поспешно улепетывали пришельцы. Но с того дня, когда мост превратился в груду бетонных развалин, валявшихся на дне оврага, у чужаков пропала охота приближаться к этой кучке домиков, обнесенных трехметровой каменной стеной, враждебно и подслеповато щурившейся узкими щелями бойниц.
По субботам рано утром на краю оврага останавливался грузный вагон разъездного торговца, и аборигены долго и придирчиво отбирали товары в обмен на овощи, сало, битую птицу — все, что доставляло радость тем городским жителям, которым никак не удавалось примирить свои желудки со стандартной синтетической пищей. У торговца можно было приобрести все, что угодно: от марихуаны до противотанковых мин. Но провинциалы жалели деньги на наркотики и в основном ударяли по таким примитивным вещам, как домашние стеганые халаты и машинки для стрижки овец…
— Деревня! — снисходительно улыбался коммерсант, но в кредит отпускал охотно — в городах еще не перевелись идиоты, платившие сумасшедшие деньги за обычную репу.
Жили в поселении № 1324-ВС сравнительно тихо, почти без происшествий. Если и находился какой-нибудь смельчак, удиравший в далекие странствия, то разговоров об этом хватало на год. А если ему к тому же удавалось вернуться живым и невредимым — то и на два.
Едва рассветало, мужчины осторожно выбирались из своих домов-крепостей и юрко расползались по полям, огороженным прочной металлической сетью. К полудню, когда Большая дорога окончательно просыпалась, люди возвращались под укрытие каменных стен. Дружина самообороны, которой командовал отставной майор, на всякий случай взбиралась на башни к пулеметам, а остальные граждане принимались за домашние дела.