Вперед, Команданте
Шрифт:
Р. – В таком случае наш король сегодня же умрет в тюрьме. От сердечного приступа, вызванного горем потери власти.
П. – Есть еще королева. И наследник престола.
Р. – Революция, это очень неспокойное время. С ними тоже всякое может случиться.
П. – Вам не дают покоя лавры большевиков? Ипатьевский дом, год 1918.
Р. – У нас на Востоке так поступали века назад. Когда приходила новая династия – никто не оставлял в живых ни единого представителя династии старой. Пол и малолетство препятствием не являлись. Это не жестокость, не зверство – а политическая целесообразность. Во избежание дальнейших смут.
П. – На что вы рассчитываете, черт побери? Вы понимаете, что на вас идет абсолютно беспощадная орда, рядом с которой Чингисхан и Тамерлан, младенцы? Может, русские и не станут убивать всех кто «выше колеса», и даже не загонят всех в колхозы, в первые же годы – но конкурентов во власти не потерпят абсолютно. Вас приставят к стенке – и уже русский посол
Р. – Мы надеемся, что переход Канала во владение Сталина и для вас будет худшим вариантом из возможных. И вы это понимаете.
П. – То есть, вы надеетесь, что мы будем защищать вас бесплатно? Вы жестоко ошибаетесь! После мы предъявим к оплате счет – и включим туда ваше теперешнее упрямство!
Р. – Вот тогда и приходите, поговорим!
Шанхай. 31 июля 1955.
Десятая Армия входила в освобожденный Шанхай.
Танки, БТР, грузовики с пехотой – от движения колонн, тряслись стены и дрожали стекла. Сопротивления не было – лишь иногда раздавался выстрел откуда-то с чердака, в ответ гремела очередь из ДШК, или даже выстрел из танковой пушки. Затем солдаты врывались в дом, кого-то выгоняли наружу и расстреливали тут же у стены (у кого нашли оружие, или просто сочли «подозрительным») или же из верхнего окна вниз летело тело, уже молча или еще вопя (как рассказывал Учитель, так советские делали с нацистскими снайперами при штурме Берлина). И колонна продолжала движение.
– Трусливые собаки! – с презрением сказала Лан «Орхидея», сжимая ППС – даже за свои шкуры сражаться не желают!
– А ты бы хотела, чтобы в нас стреляли из-за каждого угла? – спросила Кианг «Роза» – чтобы тоже кого-то наконец пристрелить, сестра?
Что это два прелестных цветочка делали в воюющей армии? В самом начале, когда еще находились желающие спросить, ответ был – а чем мы хуже Лючии Смоленцевой, с которой хорошо знакомы? Задавать вопрос перестали после того как обе сестрички блеснули на стрельбище и полосе препятствий учебного центра – вызвав злобный рык инструктора-фельдфебеля («камрада» из ГДР) тренирующимся солдатам – беременные черепахи, сколько еще вас гонять, чтоб вы не уступили женщинам! – впрочем, было бы странно, если новобранцы, год или полгода из китайской деревни, сумели бы превзойти «подруг самой Лючии», пять лет постигавших среди прочих искусств и воинское мастерство у таких наставников, как Учитель Кун И Цинь. Ну и еще, после того как некий лейтенант пытался в укромном месте «поступить непристойно» с одной из сестричек (с которой, они не признались) и попал в госпиталь со сломанной рукой. Это было весной, еще до начала войны (и до назначения Ли Юншена на высокую должность) – ну а теперь этих двух отчаянных девушек знала наверное, вся Десятая Армия (как и тогда, Лючию Винченцо, еще не Смоленцеву – вся Третья Гарибальдийская бригада). Выглядевшие подобно Лючии «где она на известном фото с Папой Римским после его освобождения из нацистского плена» – камуфляж, черный берет со звездой, десантные ботинки, кобура, автомат ППС на плече – сестрички постоянно сопровождали командующего армией, приняв на себя обязанность его ординарцев, телохранителей и вообще, все бытовые заботы. И сейчас ехали вместе с Ли Юншеном в командирском бронетранспортере, обозревая вид сдавшегося вражеского города – каждая в своем секторе, слева и справа.
Вызвались добровольно. Когда Ли Юншен спросил их, зачем – то получил ответ:
– В Москве, даже если госпожа Лазарева примет нас в свою свиту и найдет нам мужей – мы все равно будем одними из многих. С тобой же, наш повелитель, мы станем равными самой Лючии. Если будем присутствовать при победе, которую ты одержишь, и свет которой падет и на нас. Ты ведь не можешь не победить!
Интересно, знают ли они, что сказал Юншену сам Учитель Кун И Цинь, напутствуя перед отъездом:
– Твой реальный самостоятельный уровень – комполка. Но ты видел, когда мы тем летом на море выбирались – как детей плавать учат? Иным, спасательный круг дают, и пацан учится правильно руками и ногами грести – как освоит, тогда можно круг убрать. Вот так и тебе вместо «круга» – будет «нянькой» на армии очень умелый товарищ, старайся смотреть, запоминать и понимать, как он рулит. Чтобы в следующий раз, этот урок усвоя – уже самому. И еще тебе совет – свои сомнения, конфуций тебя упаси показывать хоть кому-то кроме Наставника. Подчиненные всегда должны быть уверены, что их командир знает как надо, и выведет их из любой ж. ы!
И завершил, ободряюще:
– Но я думаю, ты справишься. Инструмент у тебя достаточный, и наши рядом, поддержат. Так что Чан Кай Ши я бы советовал – молиться Конфуцию о спасении своей души. Кстати, если ты его поймаешь, тебе это отдельно зачтется.
Инструмент… Десятая Армия включала в себя четыре дивизии – 15ю, 17ю, 28ю, 31ю – номера по хронологии формирования всех дивизий НОАК. Но эти дивизии были особые – гораздо сильнее остальных. Сокращенного штата, в сравнении с Советской Армией – в каждой, три стрелковых
Начало операции было точно по плану. Советские десантники захватили опорные пункты чанкайшистов на южном берегу – открывая путь. В переправе задействовали большое число подвезенных «тендеров», катера, и вообще все, что сумели найти и мобилизовать на «своем» берегу. Плавающие машины переправлялись в большинстве самостоятельно (утонуло девять штук из многих сотен, экипажи частично спасли). Первые часы все было почти как на учениях, лишь в полдень была первая попытка авианалета, в тот раз Юншен с переправы врага так и не увидел, русские сбили ракетой высотного разведчика, и «миги» не зевали, воздушный бой был где-то на отдалении. Так было до четырех часов дня, когда американцам как-то удалось сбить дирижабль ДРЛО, и как раз в это время до двух десятков штурмовиков в сопровождении «тандерджетов» пытались прорваться к переправе – да что там «попытались», прорвались! Мгновенно над рекой возник ад, зенитные трассы с обеих берегов и с некоторых кораблей, горящий на воде и земле напалм, разрывы бомб – «миги» шарахнулись в стороны, опасаясь своих же зениток, зато отыгрались сполна на «скайрейдерах», выходящих из атаки. Лишь на глазах у Юншена было сбито больше десятка самолетов – с катеров кричали парашютистам, «руссо, янки?» – советских спасали, американцев нередко пристреливали, чанкайшистов вообще не брали в плен.
В это время передовой отряд уже подходили к городу Цзишань – первому на маршруте наступления. Гоминьдановцы бежали, увидев танки – в уверенности, что их атакуют русские. К семи вечера основные силы Десятой Армии были уже на правом берегу, потери от авиаудара были досадными, но не критичными. Высланные разведгруппы не обнаруживали подхода значительных сил противника – впрочем, гоминьдановская армия и в лучшие времена не отличалась умением быстрых маневренных действий. Ну а Десятая, что сейчас под его командованием?
За несколько лет общения с русскими, Ли Юншен увидел в них поразительную (на взгляд китайца) черту. Русские вовсе не считали, что только признанный Мастер имеет право творить! Применительно к военному делу, это означало, что в экстренной ситуации (отсутствие связи с командованием, быстро и неожиданно изменившаяся обстановка), русский офицер (или даже сержант) мог поступать по своему разумению, самовольно беря на себя роль Мастера, что для китайца было бы вопиющим нарушением дисциплины, Устава, и просто потрясением основ! Впрочем, не только для китайца – Юншен помнил, как на лекции в Академии им читали заметки Жукова, Великого Мастера Войны, о конфликте на реке Халхин-Гол – и что он пишет там про японскую Императорскую Армию:
«Японский солдат хорошо подготовлен, смел, дисциплинирован, исполнителен». Все верно – для рядового солдата в большинстве случаев вполне хватает, быть не более чем нерассуждающей боевой машиной, готовой по приказу хоть шагнуть в огонь. Что достигается интенсивной тренировкой. Как и сами русские советники признавали высокую выучку солдат Десятой Армии – «практически на нашем уровне».
«Младший командный состав – подготовлен очень хорошо». И это тоже верно – для сержантов, в дополнение еще надо быть свирепыми «погонялами» для рядовых, как незабвенный штаб-фельдфебель Вольф. Что также достижимо тренировкой – и пока не требует умения принимать собственные решения. А лишь обеспечить исполнение приказа – стоять где поставили, или наступать до того рубежа. И сержанты Десятой тоже на должном уровне – на своем месте, и если не требуется офицера заменять (что русские умели).