Вперед, Команданте
Шрифт:
Четыре тяжелых авианосца – «Мидуэй», «Иводзима», «Орискани», «Филиппин Си». Два линкора – «Монтана» и «Огайо». Два крейсера ПВО, «Бостон» и «Канберра», корабли совсем новой концепции, вместо кормовых башен несут по два ЗРК «Терьер». Четыре тяжелых крейсера, с великолепной 20Змм артиллерией. И больше тридцати эсминцев, обеспечивающих ПЛО и ближнее ПВО. Почти триста самолетов палубной авиации. И почти сорок тысяч человек – в экипажах.
В этом конфликте – пока, сторона нейтральная. Хотя 2 августа палубные «кугуары» прикрыли задницы египтян, когда они удирали от Эль-Ариш, преследуемые «мигами». Поднять с авианосцев пару эскадрилий, и как положено, этих драпающих пропустить, а тех кто у них на хвосте,
Аналогично и сегодня, Флот США в этой операции брал на себя дальнее прикрытие арабов. Самолеты с авианосцев вели противолодочное патрулирование (и готовы были сбросить самонаводящиеся торпеды на обнаруженную «неопознанную» лодку). Ну а эскадра ближнего прикрытия выдвинулась ближе к побережью, чтобы встать на пути советских надводных сил, если они попробуют перехватить египтян. Тем более что стандартной тактикой Флота США (проверенной на Тихом океане) при действиях против берега было два эшелона: авианосцы (в сопровождении быстроходных линкоров) свободно маневрируют вдали, нанося удары, а тяжелые артиллерийские корабли (в этой роли там выступали поднятые перл-харборские утопленники, ветераны прошлой Великой войны) подходят к острову Тарава или Иводзима, и мешают там все с землей. 2 августа к берегу Синая выдвигался тяжелый крейсер «Мэкон» с четырьмя эсминцами (ближе сорока миль не подходили, так что все законно). Сегодня же было решено, что «силы слишком много не бывает», и в дополнение к названным кораблям подошел линкор «Монтана» в сопровождении «Бостона» и шести эсминцев. Мы не воюем с советскими (пока), но показать плохим парням серьезность наших намерений не помешает никогда.
В иной истории линкоры типа «Монтана» так и не покинули стапелей. Развитие проекта «Айовы», с четвертой орудийной башней, усиленной броней, и мощной батареей ПВО, они были бесспорно, сильнейшими линкорами мира. В этой реальности три из шести кораблей достроили – «Монтану», «Огайо» и «Мэн» (оказавшийся самым несчастливым – уже получившим русские торпеды у берегов Вьетнама). Но здесь, в Восточном Средиземноморье, «Монтаны» представлялись смертоносными плавучими фортами, контролирующими поверхность моря на двадцать пять морских миль вокруг (12 мощнейших 420мм пушек, управляемых весьма совершенной СУО с целеуказанием от отличного локатора). Да ведь мы пока и не собираемся воевать – а лишь продемонстрировать свое присутствие, как полисмен в нехорошем районе, что всем плохим парням следует вести себя тихо, пока мы здесь!
Египтяне выполнили свою часть боевой задачи – как могли. Вышли по счислению в выбранное место, и отстрелялись, без корректировки (крайне неточно, но какой-то ущерб складам в Эль-Ариш все же был нанесен). После чего эсминцы на полном ходу отвернули домой – словно за ним гнался сам черт.
А египетские катера, которые тоже участвовали? Известно, что вместо четырех (как указано даже в официальных документах, а после, в некоторых трудах западных военных историков) вышло лишь два (остальные на тот момент оказались небоеспособны). Катер N11 вернулся из-за неисправности мотора. А судьба катера с символичным N13 остается неизвестной до сих пор.
Американский отряд во главе с «Монтаной» еще оставался на курсе ост, целых пятнадцать минут. Когда адмирал уже готов был дать приказ «к повороту», радар эсминца «Герберт Томас» засек три надводные цели, по пеленгу 15 (норд-норд-ост), быстро идущие на сближение. Судя по скорости, торпедные катера, или даже эсминцы! Это и были советские торпедные катера, в ту ночь перебрасываемые в Хайфу на усиление
Американские корабли быстро изготовились к бою, по радио было передано предупреждение – измените курс! Однако катера не отворачивали – и вдруг акустик на «Герберте Томасе» доложил, что слышит шум винтов торпед. Что было знакомо, по тихоокеанским баталиям – когда японские катера или эсминцы ночью шли на сближение без выстрелов, не желая себя обнаружить до торпедного залпа.
Потому, все сомнения исчезли – «лучше меня будут судить двенадцать (присяжных), чем нести в гробу шестеро – стреляй первым!». Целеуказание было образцовым – огонь открыли не только эсминцы, но и «Монтана» с «Бостоном», пятидюймовым калибром. Торпедных попаданий в американские корабли не было – зато через пару минут радары фиксировали всего одну цель, удирающую на север. Так на нас же напали – мы защищались, разве не так?
Позже, при расследовании выяснится, что неопытный акустик на «Томасе» и прежде не раз принимал за шум торпед – звуки морских животных, или вообще неясно что. Советская сторона признала участие в инциденте своих катеров (один из которых и правда, был потоплен), но категорически отрицала факт пуска торпед. Однако американцы успели не только открыть огонь, но и повернуть всем ордером, на курс 140, к югу – согласно тактике, от торпедной атаки надлежит уклоняться, приводя противника за корму.
Этот курс вел прямо к берегу, уже занятому русскими. Причем можно было даже его истолковать, как намерение нанести повторный артиллерийский удар по Эль-Ариш. И начался второй акт драмы – радар «Томаса» снова показал приближение быстроходных целей, в этот раз их было больше десяти, однако странно, что более совершенный локатор «Бостона» (находившегося в том же секторе) ничего не видел. Но угроза была слишком велика, чтоб ею пренебречь – и корабли снова открыли огонь. Прекратившийся через шесть минут – после докладов, что никто больше противника не видит. А так как отходящих целей тоже не было – то мы потопили их всех? Очень может, что и так – трудно было уцелеть в том урагане огня!
Советская сторона после отрицала само наличие второй волны катеров. Что весьма похоже на правду – скрыть потерю десятка даже таких единиц (и более ста человек экипажей) в принятой в СССР отчетности было невозможно. Зато есть данные о наличии в составе мобильного дивизиона береговой обороны, прикрывающего базу Эль-Ариш, средств РЭБ. И был еще один фактор, который американцы катастрофически недооценили. В мирное время, маневры чужих кораблей вне границ территориальных вод никак не могли стать причиной открытия по ним огня. Но советские вооруженные силы уже неделю вели в том районе боевые действия – а это уже совсем другая ситуация, и по жесткости принятия решений и скорости их принятия. И в авиации ВМФ СССР (усилиями Ракова и Лазарева) уже работала Сеть. Которую можно (с самым грубым приближением) считать «прототипом» боевого интернета.
В минувшую войну в советских ВВС от обнаружения противника (например, конвоя) до нанесения удара могло пройти шесть-восемь часов (пока информация пройдет по инстанциям, пока составят план, спустят до исполнителей, те подготовятся к вылету, и собственно долетят). Сеть снизила этот интервал до часа и даже меньше – для первой волны, уже сидевшей на аэродромах в пятиминутной готовности к взлету (в угрожаемый период, одна эскадрилья от полка), еще через час взлетали все оставшиеся; планы действий в расчете на наиболее вероятные, противника, также были заранее составлены (и по ним даже командно-штабные учения проводились). И потому, ответ был быстрым и страшным.