Вперёд, купим счастье за деньги!
Шрифт:
— Отправляйтесь в столичный особняк герцога Кардейна, — я отдаю приказ Святой. И пусть судя по хмурому взгляду ей это не нравится, она ведь не может отказаться. — Я верю, что только у вас получится найти Его Сиятельство.
— Вы так уверены в том, что я смогу найти герцога, — Святая задумчиво обходит стол и поравнявшись со мной, останавливается, — словно знаете это наперед. Любопытно…
Она внимательно разглядывает меня. Хорошо, что она не может читать мои мысли, иначе узнала бы много чего интересного.
— Что еще может справится с тьмой, как не свет дарованный Святой богиней Арвой?
— Все еще утверждаете, что маркиза использует темные силы?
— Да, — я киваю.
— Знаете, — она устало вздохнула, — когда вы покинули храм, я навела справки о семье маркизы и о ней самой. К сожалению я не смогла многое узнать, все-таки до столицы отсюда далеко, но из того что мне стало известно — леди Эвреника милая и общительная девушка. Она посещает храм, участвует в благотворительных приемах и не замечена в каких-либо скандалах. А вы говорите она сущее зло.
Святая сомневается в моих словах.
— Я бы хотела быть не права… и понимаю ваши сомнения, — я пожимаю плечами. — Но ведь ничего страшного не случится, если вы просто проверите и докажите мою неправоту?
Настало время для великолепной актерской игры.
— Эвреника моя дорогая подруга, — я печально опустила голову, — мы дружим очень много лет. И обвинять ее… Я не хочу, не хочу ее обидеть и сделать больно. Поэтому я обратилась именно к вам, а не в жандармерию. Ведь только мы можете доказать ее невиновнось.
Я сглатываю и делаю вид будто вытираю подступающие к глазам слезы. Не думаю, что Святая мне поверила. Но это и не требуется, просто пусть поедет и сама все увидит. Обладая чистой святой силой, только она может почувствовать зло в Эвренике. А когда это случится, у Алессии не останется выбора кроме как остановить ее. Ведь обязанность Святой в том, чтобы защищать всех от темных сил.
— Я поеду в столицу и встречусь с леди Эвреникой, — соглашается Алессия. — Успокою вас. Но искать герцога… этим все же пусть занимается жандармерия.
— Хорошо, — я протягиваю ей руку, — так тоже пойдет.
Мы обмениваемся рукопожатиями и я удивляюсь тому какая ладонь Алессии маленькая и шершавая. Точно, ведь даже не смотря на то что она еще в юном возрасте стала Святой, это не избавило ее от тяжелой работы, которую необходимо выполнять в храме.
Думаю я и Алессия в некотором смысле даже похожи. Она выросла в бедности и знает цену деньгам. Понимает что только они помогают храму и всем его жителям держаться на плаву.
— Мне нужно пойти к Матушке-настоятельнице и сообщить о том, что меня вызывают в столицу, — говорит Алессия после нашего рукопожатия. — Думаю утром, я смогу отправиться в дорогу.
— Отлично! — я чувствую
— Надеюсь мы встретимся там? — спрашивает она. Я удивленно смотрю на девушку, которая с любопытством разглядывает меня. Зачем ей видеться со мной в столице?
— Я не знаю… возможно.
— Правда? — Алессия широко улыбается. — Я бы очень хотела еще раз с вами увидеться.
22 Злодейка
Быть великолепной Эвреникой Ласферанта не простая задача. Я всегда во всем лучше других. Всегда на первом месте. Всегда красивее. Всегда…
Я смотрю на окровавленного мужчину, лежащего у моих ног. Для него я не самая прекрасная. И не самая лучшая. Он не думает обо мне как о той, что предназначена ему судьбой. Его пренебрежение сводит меня с ума с первого дня нашей встречи. А ведь я… именно та, что может сделать его счастливой. Не то что эта глупая деревенщина Селена Брукхайм. Почему он этого не понимает? Почему отказывается видеть очевидное? Я пытаюсь ему донести это, но он все время отказывается и мне приходится делать ему больно.
Я провожу тонкой плеткой по его плечу и приказываю:
— Скажи это!
Но он упрямо молчит. И так продолжается уже целый день. Будет ли он также себя вести завтра? А послезавтра? Сколько мне нужно его мучить, чтобы он сломался? Сдался и сказал… нет сделал то, что я хочу?
Какую боль я должна причинить ему?
Я плотно сжимаю губы и ударяю по голому плечу. Плетка до крови дерет кожу, оставляя после себя еще одну рану. Он громко стонет, не выдержав боли, но головы не поднимает.
— Габриэль… — я склоняюсь над ним и вновь провожу острым кончиком плетки, она едва царапает его кожу. — Скажи!
— Гори в аду! — цедит он сквозь зубы.
Мои губы расплываются в жесткой усмешке.
— А тебя ждет ад на земле.
Он не отвечает мне, предпочитая игнорировать. Глупец. Ведь я не собираюсь сдаваться. Минутки передышки ведь ему хватит?
— Будет проще, если ты скажешь мне, — я протягиваю руку и провожу длинными пальцами по его лицу. Он пытается отодвинутся, но сил у него маловато. Истязаемый часами, Габриэль становится все слабее, но так и не сдается. — Ты ведь не хочешь страдать постоянно.
— … — он опять молчит и даже то, как сильно мои ногти впиваются ему в кожу, не заставляет его заговорить. Почему он заставляет меня делать ему больно? Почему просто не сдастся? Что я должна сделать, чтобы он сказал и сделал то, что я хочу?
— Какую мне нужно причинить тебе боль, чтобы ты сдался, Габриэль? — спрашиваю его. — Как долго ты собираешься меня игнорировать? Должна ли я уничтожить твой прекрасный дом? Сжечь дотла любимый сад твоей матушки? Или сравнять с землей имение доставшееся тебе от отца?