Вперед в прошлое 3
Шрифт:
«Пока это сделают другие», — додумал я.
А малолетние бродяжки-проститутки, которые, по идее, мишень номер один, в юном возрасте наверняка уже носят целый букет болячек, потому их никто и не трогает.
Как ни крути, нужна информация, которая есть у ментов: кто пропавшие девочки, исчезали ли дети младше, включая мальчиков и юношей. Неплохо бы выйти на родственников пропавших и узнать, не рассказывали ли дети о парне на мотоцикле. Тогда список подозреваемых сужается до единственного человека, и, если взять
Теперь на первый план вышла мысль — неужели отец замазан? Как же вы, суки, спите, зная, что с вашего попустительства разбирают на органы детей?
— Поехали домой, — предложил я.
— Угу, все равно день пропал.
Наташка поднялась, отряхнула юбку. Я тоже встал и спросил:
— Поможешь Боре сделать фоторобот Сани?
— С превеликим удовольствием! — прошипела она.
Мы поехали домой. День не получился беззаботным ни у меня, ни у сестры. А вот Борис обрадовался сложному заданию, и часа два мы убили, составляя фоторобот Саши. К трем дня у меня на руках был рисунок. Еще несколько Борис сделал, перерисовав картинку через стекло.
Интересно, насколько достоверно получилось? Не приукрашивает ли Наташка внешность парня? Этот уж больно смазлив: правильные черты лица, брови вразлет, удлиненная стрижка, по-кошачьи раскосые глаза редкого темно-оранжевого цвета — с ее слов.
— Серьга в ухе! — вспомнила Наташка. — В форме держащейся за мочку руки! И перстни тоже с черепами, цепи, кожаные всякие штуки.
Я всмотрелся в лицо гаденыша. Скорее всего, конкретно этот парень — просто вербовщик, на которого клюют девки. А что с ними случается потом, он особо и не вникает.
— Боря, сделай, пожалуйста, еще картинки. Раздам информаторам.
— Окей! — отозвался брат.
Итак, задача номер один — выяснить, причастен ли Наташкин несостоявшийся кавалер к исчезновениям девушек. Вдруг я вообще напраслину на парня возвожу? Если причастен, буду копать в этом направлении, попытаюсь подключить отца. Либо же отец окончательно для меня умрет — если выяснится, что он в теме. Надеюсь, что нет. Тогда у него денег было бы побольше.
Если он откажется помочь, обращусь к деду, чтобы подсказал, в каком направлении двигаться, как себя вести и куда лучше не лезть.
И снова — автобус, тряска в центр, одни беспризорники, другие, третьи. Что странно, хоть я раздал им в этот раз только жвачки, приняли они меня более благосклонно, почти как родного. Подозреваемого они не знали ни как Сашу, ни как Юрия, но обещали присмотреться к парням на мотоциклах и переписать номерные знаки, а девчонки — не говорить Плеши об этой моей просьбе.
Вот уже и шесть вечера. Сперва тренировка, потом звонок бабушке, и планы на завтра будут зависеть от того, что она мне скажет. Скорее всего, придется опять с сачком по дереву скакать и ловить абрикосы. Зато мы теперь богаты!
Вообще все прекрасно сложилось: маминому здоровью ничего не угрожает, мы богаты, у нас сказочные перспективы и ноль помех. Вот только Алиса…
Казалось бы, наплюй на малознакомую девицу и живи себе спокойно, заколачивай бабло, а не могу — ни реальность мне не простит бездействия, ни совесть. Только представлю, что ждет Алису — и шерсть дыбом. Вот потому в той жизни я так и не увидел, какой она выросла — ей не дали повзрослеть, а мать даже шума поднимать не стала: исчезла помеха, и слава богу.
На тренировке все как будто бы забыли про Алису, даже Рамиль, который слюни ронял, едва ее завидев. Не стало человека, и место, которое он занимал, затянулось, как ранка у младенца. Только Гаечка после тренировки и купания, лежа на прогретой гальке и глядя на меня, спросила:
— Натка сказала, что ты пытаешься сам искать Алису. Получается?
Я поделился соображениями, что в городе орудует не маньяк, а трансплантологи.
— Конечно, это только мои домыслы. Но лучше вам всем поберечься.
Минаев передернул плечами, а Чабанов прогудел:
— Не хочу, чтобы моя почка куда-то уехала и жила в подыхающем богатом деде.
— Не только почка. Сердце. Кишки. Глаза. Поджелудочная. Кстати, она стоит больше пятидесяти тысяч долларов. Да и кровь сгодится, и кожа — чего добру пропадать?
— Угу, сложно будет тебя собрать, — пошутил Илья.
— Мамочки, какой ужас! — выдохнула Гаечка. — Бедная Лиса!
— Так Алиса жива? — осторожно спросил Рамиль.
— Никто не знает. Я пытаюсь выяснить. Делаю все, что могу.
— У тебя ж отец, — напомнил Рамиль, — неужели не поможет?
Я помотал головой.
— Мало надежды.
— Жаль, — вздохнула Гаечка, — как же так? Он же милиционер!
Эх, сложный возраст, когда дети уже не верят в Деда Мороза, но еще верят в честных ментов!
— Потому что он козлина, — проворчала Наташка, поднялась и принялась переодеваться, обернувшись полотенцем.
— Я теперь буду бояться по улице ходить. Жуть какая! — прошептала Гаечка.
— Надеюсь, их поймают, — сказал загрустивший Борис.
Я разогнался на тренировке, тело наконец начало реагировать на нагрузки, как положено — появлялся прилив сил, а не отлив — и меня одолевала жажда деятельности. Если сейчас сяду на задницу, эта энергия меня разорвет. Что сделать? Заявиться к отцу, узнать про исчезнувших в последнее время детей? Отдать в разработку Наташкиного Санька?
Не будь я его сыном, можно было бы рассчитывать на обратную связь, а так он воспримет меня как помеху, но попытаться стоит. Надеюсь, Анечка будет на месте, она более адекватная, и получится пробудить в ней материнский инстинкт.