Врач космического корабля

Гаррисон Гарри

Хотя дальняя стена у основания двигателя была занята приборными панелями, в центре помещения имелось свободное пространство. Многим не хватило места на полу, так что части пассажиров предстояло провести несколько неприятнейших часов, плавая в воздухе в подвешенном состоянии. Так что во избежание ненужных объяснений Дон предпочел удалиться.

Выпустив очередную партию пассажиров, лифт вновь устремился ввысь, и стоя в нем, Дон чувствовал, как буквально с каждым метром приобретает утраченный было вес. На некоторое время от сердца у него отлегло, главная проблема уже была решена, но оставалась ещё одна — не менее важная и сложная. Посмотрев на часы, он почувствовал,

как волосы дыбом становятся на его голове: до начала бури оставалось не более тринадцати минут! Выскочив из лифта, он помчался бегом в отсек управления.

— Почти готово! — объявил Курикка, склонившись над приборами с дымящимся паяльником. Вокруг него по полу змеились провода, исчезая в отверстии, просверленном в стальной плите стены. Припаяв последний контакт, унтер-офицер поднялся и широким жестом отворил дверь в душевую.

— Думаю, что все пойдет как по маслу, — сказал он, довольно. — Мы провели кабель и поставили контрольные приборы, запечатав их, как вы и приказали, в пластиковые мешки. Этот монитор подсоединен к кормовой телекамере… — Они посторонились, обходя человека, накладывавшего на дверной косяк густой слой замазки. — Силиконовая шпаклевка, — пояснил Курикка. — Как только дверь закроется, комната станет абсолютно герметичной. По мере заполнения камеры водой воздух будет выходить через вентиляционные отверстия. Здесь приготовлен и скафандр. Я берусь обвить эту станцию, капитан.

— Ну что же, это хорошо. У нас остается… десять минут. Отпустите всех, кто закончил работу. Скажите, можно ли, находясь здесь, определить уровень радиации?

Вместо ответа Курикка указал на стоявший у стены дисплей, запакованный в полиэтилен.

— Внизу экрана — компьютерная распечатка. Эти цифры пониже Солнца определяют уровень радиации по шкале Хойла.

— Ага… Одна и четыре десятых, пока терпимо… Нет, смотрите, подскочило до двух!

— Это предвестие бури. Пора идти, скоро здесь будет небезопасно.

Они остались вдвоем. Последние техники, закончив работу, скрылись в спасительном машинном отделении. Осталось шесть минут.

— Помогите мне надеть костюм, Курикка. Это приказ.

— Но… — унтер-офицер был поражен.

— Никак «но»! — отрезал Дон. — Ваш практический опыт и технические познания для спасения корабля гораздо важнее моей медицины. И как командир полета, я вам приказываю.

Не тратя времени на дальнейшие споры, Курикка помог Дону надеть скафандр и загерметизировать его. Крепко пожав его руку, Дон глянул на часы и буквально вытолкал финна за дверь. Осталось лишь две минуты! Сухо щелкнул замок, Дон остался один.

Удостоверившись, что трапы заткнуты, он до отказа вывернул краны ванны и душа. Быстро поднявшись до краев ванны, вода полилась на пол. Дон обернулся к монитору. Солнце несколько сместилось от перекрестья в центре, и он, включив двигатель ракеты, вернул корабль в прежнее положение.

На шкале внизу экрана значилось 2,8.

Шторм набирал силу.

Солнце вновь сместилось вправо, и Дон машинально скорректировал курс. На экране Солнце казалось крохотным и невпечатляющим светящимся шариком. До него было более ста миллионов миль. Но буря уже была рядом. Она выплескивалась в вакуум сгустками раскаленного до шести миллионов градусов газа. Эта температура была слишком велика. Настолько велика, что не поддавалась осмыслению. Но в реальность приходилось верить. Первым предвестием шторма была резкая вспышка рентгеновского и радиоизлучения, которая уже через восемь минут достигла Земли. Она как бы предупреждала, что раскаленная плазма уже в пути. Минутой позже шторм выбросил

поток быстрых протонов, предвестников грядущего неистовства. Затем, несколькими минутами позже придет время тяжелых протонов, уничтожающих все на своем пути. Все, что могло рождаться и умирать…

Когда потребовалась очередная коррекция, радиация продолжала нарастать, а уровень воды уже достиг щиколоток Дона. Но этого было явно недостаточно. Теперь на шкале значилось 3,2. Стальная броня корабля пока ещё защищала его, но уже очень незначительно. Он вспомнил о других, затаившихся сейчас в машинном отделении. Снаружи, на гермошлеме имелась кнопка с надписью «радио». Он нажал ее, но в наушниках царила тишина. Разумеется, маломощная рация скафандра не могла пробиться за пределы душевой, стальные переборки наглухо блокировали сигналы. В последние минуты в спешке никто и не подумал о телефонной связи. Он остался один, совершенно один…

Вода поднялась до колен, и цифры на экране стали блекнуть и расплываться — 3,9… 4,2… 5,5… Яростный шторм бушевал над его головой!

Дон положил на пол панель управления и манипулировал ею, опустив лицо в воду. Как ним пытался он опуститься на дно, воздух в скафандре выталкивал его на поверхность. Он обязан был защитить голову, иначе излучение убьет его. Он уже не видел экрана, но почувствовал, что корабль вновь начинает рыскать. Спрятаться? Затаиться? Но что тогда будет с остальными? Сколько они продержатся без него? По словам Курикки, отклонение на десять, даже на пятнадцать градусов не будет смертельным. Это значило, что он вправе позволить Солнцу сместиться почти к самому краю экрана. Но сколько это займет времени? Этого он знать не мог, но предполагал, что очень немного. Что он мог и что должен был делать?

Вода поднялась достаточно для того; чтобы он смог свернуться в клубок и принять полусидячее положение. Вода колыхалась над ним, размазывая на экране мутное изображение. Деталей различить было невозможно, хотя монитор находился рядом.

Но он обязан был смотреть, пусть даже это будет самоубийством… Хотя можно высунуть из воды не весь шлем, а лишь часть его… По стеклу шлема потекла тончайшая пленка спасительной жидкости… Осторожно!… Вода сбежала вниз, и Дон увидел экран.

Солнце проделало уже более половины пути до края экрана. На шкале Хойла горели цифры 8,7.

Он вновь погрузился как можно ниже, и воды душевой сомкнулись над его головой. О столь неистовой буре ещё никто и никогда не слышал. Когда он вновь вынырнул, на шкале значилось 9,3, а Солнце сместилось уже к самому краю экрана. В воде, под ногами плавали два пластиковых пакета с панелями управления. Дон бережно поймал их, расправил провода и, сверяясь с монитором, скорректировал курс.

— Мы победили! — воскликнул он. Но голос гулко прозвучал в гермошлеме, лишний раз напомнив о полном его одиночестве. Больше он не пытался говорить. Опасность, похоже, отступила, и Дон почувствовал себя смертельно уставшим. Но засыпать ни в коем случае было нельзя. Пусть даже здесь, в воде он в безопасности, но другие… Он не мог не думать о них.

Тем временем вода поднималась все выше, достигла потолка и уже начала просачиваться в вентиляционные отверстия. Можно было закрыть краны. Настало время ожидания. А глаза сожмурились сами, будто в них бросили горсть песка…

Спустя некоторое время он очнулся и вдруг с ужасом понял, что заснул. Но на сколько? Солнечный диск уже коснулся края экрана и стремительно уходил за его пределы. Трясущимися руками Дон выправил положение непокорного светила. Счетчик показывал 8,7. Уже ниже максимума, но все ещё смертельно.