Врач-убийца

Уайт Джеймс

Замерев, все пристально смотрели на Лиорена, казалось, кабинет Главного психолога вместе со всеми присутствующими превратился в голограмму.

– Во время наших бесед с Геллишомаром, – продолжал Лиорен, – выяснилось, что для Малышей он стал переростком, что он не может более заниматься ремеслом Резчика и что в настоящее время в его организме уже должны были бы произойти изменения, характерные для наступления зрелости, – как физические, так и психологические. Между тем Родители не касались его разума, как это принято в подобных обстоятельствах. Но скорее всего это происходило, а Геллишомар просто не знал об этом, так как в телепатическом отношении глух. Кроме того,

не исключена возможность, что Геллишомар – телепатический изгой.

Короткую паузу нарушил Торннастор:

– Судя по данным, которые вы нам сообщили, хирург-капитан Лиорен, я бы сказал, что такая возможность весьма вероятна.

– Прошу вас, не употребляйте мое прежнее звание, – вскрикнул Лиорен.

Землянин Конвей сделал небрежный жест – взмахнул рукой.

– Если не звание, то манера хирурга-капитана у вас сохранилась, поэтому вполне понятно, что Торннастор оговорился. Но если вы убеждены, что Геллишомар дефективен в умственном отношении, разве это не прерогатива отделения психологии? Что тогда тут делаем мы с Торннастором?

– Я не до конца убежден в том, – возразил Лиорен, – что состояние Геллишомара можно приписать врожденному дефекту. Я бы скорее склонился к предположению, что здесь может иметь место структурное изменение, временно лишившее пациента телепатического дара. Остальные функции мозга при этом не пострадали. Мое предположение основано на наблюдении за поведением пациента, а также на сведениях, полученных от Селдаля. Кроме того, я опираюсь на информацию, полученную при разговорах с пациентом, которые я не хотел бы подробно пересказывать.

О'Мара издал непереводимый звук, но промолчал. Лиорен, не обращая внимания на то, что его прервали, продолжал:

– Геллишомар – Резчик, у гроалтеррийцев это является эквивалентом хирурга. Масса его тела необычайно велика по сравнению с нашей, но это не означает, что используемая им техника хирургических вмешательств груба, хотя и может показаться таковой на первый взгляд. Я лично наблюдал, а видеозапись зарегистрировала моменты в поведении Геллишомара, которые указывали на высочайшую степень координации мышц и точность во владении ими. Никаких некоординированных движений, никакого помрачения сознания, которые обычно наблюдаются при органических и других поражениях мозга, я не наблюдал. Невзирая на то, что Геллишомар по гроалтеррийским меркам – ребенок, невзирая на то, что разум взрослой особи несравненно более развит, чем его собственный, в беседах он выказывает гибкость ума и быстроту мысли. Он способен обсуждать тончайшие вопросы философии, богословия и этики – у нас с ним порой заходили разговоры на эти темы. Нет, такого поведения нельзя ожидать от существа с врожденным дефектом головного мозга. Я полагаю, что дефелокализована только область телепатического органа, что патологию можно обнаружить и оперировать.

Кабинет Главного психолога снова на миг превратился в застывшую живую картину.

– Продолжайте, – попросил Лиорена Конвей.

– Впервые, – сказал Лиорен, – гроалтеррийцы пошли на контакт с Федерацией ради того, чтобы здесь, в Главном Госпитале Сектора, мы вылечили одного из заболевших Малышей. Вероятно, они надеются, что излечение Геллишомара будет полным. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не разочаровать их.

– Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не убить пациента, – парировал Конвей. – Вы хоть понимаете, о чем просите?

На его вопрос, прежде чем это успел сделать Лиорен, ответил Торннастор:

– Потребуется исследование живого, мыслящего мозга, о котором мы не знаем ровным счетом ничего, поскольку не

имеем опыта вскрытия трупов Малышей. Мы станем искать структурные изменения, толком не зная, как должен выглядеть здоровый мозг. Ни микробиопсия, ни датчики-имплантаты не дадут нужных результатов – настолько точных, насколько это необходимо для нейрохирургической операции. Глубинными сканерами пользоваться нельзя, так как они испускают излучение такой силы, что мы рискуем повредить мышечную локомоторную сеть. Если у больного с такой массой тела во время операции на мозге произойдут непроизвольные сокращения мышц... нет, это немыслимо. В той или иной степени, в зависимости от данных неинвазивных обследований, нам придется полагаться на удачу и интуицию. Больному известно о степени риска?

– Пока нет, – ответил Лиорен. – Во время моей последней беседы с пациентом он сильно разволновался. Геллишомар прервал словесный контакт и физически удалил меня из палаты. Однако я надеюсь в скором времени возобновить наши отношения. Я сообщу Геллишомару о наших выводах и попытаюсь получить его разрешение на операцию и на сотрудничество в процессе ее осуществления.

– Как славно, – сказал Конвей и оскалился, – что эта задача ляжет именно на ваши плечи. – С такими словами он повернулся к О'Маре. – Главный психолог, мне хотелось бы, чтобы во всем, что касается пациента Геллишомара, вплоть до момента, когда я буду иметь на этот счет иное мнение, практикант Лиорен поступил бы под мое начало. Всю хирургическую ответственность за пациента я беру на себя. Я готов изменить график операций и заняться Геллишомаром в первую очередь. Ассистировать будут Торннастор, Селдаль и Лиорен. А теперь, если обсуждать более нечего...

– Позвольте со всем моим уважением напомнить вам, диагност Конвей, – вмешался Лиорен, – что мне запрещено практиковать...

– Это вы так говорите, – буркнул Конвей, уже успевший встать. – Никто от вас и не требует, чтобы вы что-нибудь резали. Будете наблюдать, советовать и морально поддерживать пациента. Вы среди нас единственный, кто располагает более или менее достаточными знаниями о мыслительных процессах пациента. А ведь нам предстоит вторгнуться именно в разум Геллишомара. Надо сделать все так, чтобы он не стал умственным инвалидом, ну, то есть чтобы ему не стало хуже, чем сейчас. Итак, вы будете ассистировать.

Лиорен все еще пытался найти достойный ответ, когда кабинет опустел. Они с О'Марой остались наедине. Главный психолог поднялся, явно показывая, что Лиорену тоже пора уходить. Но Лиорен не ушел. Он растерянно проговорил:

– Если бы я стал разговаривать с диагностом Конвеем и Торннастором по отдельности, результат получился бы тот же самый, но при этом было бы потрачено больше времени, так как оба они – существа чрезвычайно занятые и мне, практиканту, крайне затруднительно было бы договориться о встрече с ними. Я благодарен вам за оказанное содействие – в особенности потому, что ни вам, ни им я не мог сообщить всех сведений о пациенте. Вы хранили молчание ради того, чтобы не огорчать меня, и намеренно не указывали мне на это упущение.

Но есть новая и более серьезная проблема, – продолжал Лиорен. – Именно из-за нее я и попросил вас о помощи в первую очередь. Увы, и ее я могу обсуждать только в самых общих чертах...

Казалось, Главного психолога поразила острая дыхательная недостаточность. Однако он быстро пришел в себя и поднял руку, призывая Лиорена умолкнуть.

– Лиорен, – очень тихо проговорил О'Мара, – вы что, считаете, что мы все тут умственно отсталые?

Глава 23