Враг голода (Купол надежды - 1)

Казанцев Александр Петрович

– Зато я не впервые! Я знаю, на кого смотреть, не правда ли? Да, мне вы пока о "белковой бомбе" не говорили, но... разве вы ничего не говорили о ней?
– с хитрецой спросил Смит.

– Как мне кажется, вы не могли нас слышать.

– Пустое, проф! В ваше время мир прослушивается вдоль и поперек. И стоит это не так уж дорого... в оборудованных местах.

– Вы подслушивали нашу беседу?
– Вопрос американского ученого прозвучал вполне деловито.

– Свобода слова, джентльмены,

заключается не только в том, чтобы произносить любые фразы, но и чтобы слышать их. Не правда ли?

Юрий Сергеевич расслышал: кто-то откашливается.

– Во всяком случае, я хочу перевести столь интересную беседу, которую вы вели между собой, на рельсы интервью. Разве не стоит?

– Мы не против прессы, - проворчал Мирер.

– Вот и отлично. О'кэй! Что вы говорили до сих пор, нам известно.
– И Генри Смит постучал по столику.

Мелхов видел проходившего мимо метрдотеля. Тот по-прежнему был соткан из улыбок, но старался не смотреть на ниши.

– Чего вы хотите?
– послышался голос Мирера.

– Пустое. Ваше мнение по поводу одного проекта: как человечеству, слишком усердно размножающемуся, справиться со своей похотью и всемирным потопом из человеческих тел?

– Построить Ноев ковчег, как сделал библейский Ной, и бежать с Земли? спросил Мирер.

– Не пойдет. В космосе нет пока звезды обетованной. Дело в другом, джентльмены. Все очень просто. Надо ввести налог ООН, одинаковый для всех стран и народов. Тысячу доларов, а хотите и больше, за каждого третьего ребенка.

– Я готов заплатить, - солидно вставил свое слово англичанин.

– Вы заплатите, проф, я, пожалуй, тоже смогу заплатить, но... миленькие черненькие и желтенькие папаши и мамаши могут и не собрать требуемой суммы. А если ввести еще премию за бездетность? Ха! Неплохо, не правда ли?

– Хочешь иметь большую семью, сумей прокормить ее и заплатить налоги. Это не так уж глупо, - заметил Мирер.

– Я, надеюсь, не отвлеку вас, если проведу некоторую аналогию, вставил профессор Смайльс.
– У некоторых мусульманских народов право каждого магометанина иметь многих жен обусловлено обязательством предоставить каждой новой жене отдельную комнату. Правда, дополнительный налог на жену, кажется, не предусмотрен.

– А зря!
– хохотнул Генри Смит.
– Я бы заплатил хоть стоимость этого интервью за некую хорошенькую бесовочку, к которой моя благоверная не имела бы права ревновать. Ислам - это вещь! Не правда ли?

– Итак, налог на каждого третьего ребенка, - солидно продолжал мистер Мирер.
– Об этом стоит подумать и вашим читателям, и руководителям ООН, а также входящим в ООН странам.

– Браво, джентльмены! Я так и думал, что мы с вами поладим. О'кэй? Не выпить ли нам по этому случаю еще по одной?

Когда

Генри Смит, очень довольный собой, вернулся к своему столику, где его должен был ждать этот русский простофиля, то застал лишь официанта, убирающего грязные тарелки.

Русский инженер Мелхов исчез. Смит со злости сбросил на пол тарелку и тут же заплатил за нее.

Зато по счету платить не пришлось. Русский сделал это за него.

Конец первой части

Часть вторая

БОЛЬШОЕ И МАЛОЕ

Жизнь не те дни, что прошли, а те,

что запомнились.

П. П. Павленко

Глава первая

РОЖДЕННАЯ НА МАРСЕ

"Осуществилась моя мечта. Полетел я на летающей лодке "Каталина" и притом вместе с Марией. Деда ее мы весной схоронили. Славный был старик, мудрый. Меня жить учил, чтобы не чуждался я людей, потому "человеку без оленя нельзя, а без людей и вовсе плохо". Понимал он меня, насквозь видел.

Летающая лодка чайкой морской на воду села, буруны вспенила, по речной глади понеслась, разворачиваясь, чтобы подойти к мосткам, где мы с Марией ждали. Волны заплеснулись на доски.

Пилот напомнил моего летчика, которому с парашютом к партизанам спрыгнуть не привелось. Такой же огромный, только в унтах собачьих и смешливый. Но на счет меня никаких острот! Приказано ему в Усть-Каре заправиться и пассажиров забрать.

Во время полета я с его разрешения крышу заднего салона приоткрыл и рассказывал Марии, как с турелью управлялся. Ветер на голове волосы сразу пригладил, вырвать их старался.

Тундра сверху вся в разноцветных пятнах. Это озерца и лужи разной глубины.

Бухта острова Диксон, куда мы направлялись, показалась разграфленным чертежом. Волны на ней разгулялись. При посадке нас так тряхнуло, думал, самолет рассыплется. А он ничего, весело на гребнях подскакивает.

К нам подошел катер и снял нас с Марией. А летающая лодка сразу в ледовую разведку пошла. Кораблю "Георгий Седов" дорогу высматривать.

На этом корабле Эрнест Теодорович Кренкель в инспекционной поездке все полярные станции обходил и мы вместе с ним до Земли Франца-Иосифа плыли.

Встретил он нас на корабле радушно и шутливо:

– Ну как, марсиане? К полету готовы на другую планету?

Мария смущалась. А мы с Кренкелем коньяк пили.

Побывал "Георгий Седов" в бухте Тихой. И мы с Марией любовались скалой Рубиновой с птичьим базаром. Одна сторона утеса казалась не красной, как другая, а белой. Столько птиц на ней гнездилось.

На берегу, близ домиков полярной станции, бегали два белых медвежонка. Их там воспитывали.

А потом корабль стал пробиваться дальше на север. Ледовой разведки с воздуха уже не было, приходилось на чутье капитана полагаться.