Враг государства
Шрифт:
– Нет, – ответил Игнатов, раздражаясь, что теряет время попусту.
– На работе, наверно! – догадался мужик.
Операм ничего не оставалось, как развернуться, сказать соседу «бывай!», сесть в лифт и уехать.
Первая попытка не удалась. Игнатов расстроился: как начнешь, так и пойдет дальше!
– Первый! Ответь Десятке! – вызвал он Каледина.
– На связи, – ответил полковник.
– У нас проблема. Тут сосед веселый курить выходит, разговорчивый и любознательный. Надо его вывести, – кратко сформулировал майор.
– Понял
Игнатов назвал.
Через пару минут, придерживая планшет с протоколами, мимо майора пробежал участковый, а еще минут через семь он вышел из подъезда вместе с соседом Шлепика. Тот что-то отчаянно доказывал капитану, но милиционер его не слушал и безразлично повторял:
– Сейчас в отделении и разберемся – устраиваешь ты пьянки или соседи врут!
Рабочее поле расчистили. Оперативники пошли на вторую попытку. «Замочник» достал приготовленную под тип замка отмычку и сунул ее в скважину. На верхнем этаже хлопнула дверь…
Ребята замерли, прислушались.
Пошел лифт.
Кто-то вошел в кабину…
Уехал.
Боровков повозился с замком недолго. Раздался едва различимый щелчок. Поддев личинку крючком, «замочник» провернул ее на два оборота.
– Один готов, – прошептал он. Спец спрятал отмычку в карман и, заглянув в сумку, выбрал другой инструмент.
Второй замок оказался импортным и заковыристым.
– Родной «Облой»! – прокомментировал Боровков. – Фирма такая.
– И что? – напрягся Игнатов.
– Никуда не денется! – улыбнулся спец. – Хоть и фирма…
На «Облой» у Боровкова ушло еще минут пять-семь, что по меркам оперативной практики не так уж и мало. Нечего фирму ругать! Но чудо замочной техники пало перед профессионализмом медвежатника из ФСБ.
– Подходите, – тихо сказал Игнатов в рацию, когда дверь была открыта. Опера из группы подтянулись к квартире. Беззвучно вошли. Сделали несколько снимков «Поляроидом», чтобы после осмотра все осталось на своих местах. Включил миниатюрную видеокамеру, начали снимать.
– Десятка! Это Первый! – раздался голос Каледина в наушнике. – Как дела?
– Мы на месте, – доложил майор. – Делаем «входной контроль».
– Понял. Скажи Второму, пусть меня подменит, – раздалась команда. Глядя на Катышева, Игнатов развел руками:
– Шеф сам все хочет видеть…
Подполковник вышел. Вскоре пришел Каледин…
…Осмотр квартиры дал немного, Шлепик тертый калач и дома оружие не держал. Зато в коробке из-под обуви обнаружились следы взрывчатки. Следы – это еще не сама взрывчатка, но и этим результатом Каледин был удовлетворен. Во-первых, как он и говорил, с арестом Вакулы придется повременить. А во-вторых – перед Волковым будет чем отчитаться.
– Собирайтесь, мужики, и уходим. Время поджимает, – велел полковник, отметив, что сегодня все прошло на редкость гладко.
Примерно о том же подумал и майор Игнатов. Неудачное начало не привело к неприятному продолжению. Он еще раз отсмотрел мгновенные фотографии,
В этот момент в кухне раздался громкий звук бьющегося стекла и сдавленный, обреченный возглас.
Сердце Каледина покрылось корочкой льда и оборвалось. Все кинулись на кухню… Взорам оперативников предстала картина под названием «Приплыли!».
Боровков стоял у стола белый как мел, а на полу у его ног валялись куски разбившегося плафона люстры.
– Виноват, – промямлил спец по замкам. – Нечаянно зацепил…
Ответный возглас полковника тоже мало подходил для литературного воспроизведения, поэтому привести его можно только в кратком переводе на родной русский язык:
– Муд!… Ты что, совсем одурел!
«Замочник» лишь втянул голову в плечи и, как приговоренный к казни, повторил сказанное ранее:
– Виноват, товарищ полковник… Я все уберу… Последнее предложение взбесило Каледина еще больше. В сжатом переводе он произнес примерно следующее:
– Ты что, совсем!… Что ты уберешь?!. Люстру? А вместо нее что повесишь? Свою голову?!
Полковник остановился – вовремя понял, что сорвался, а этого не стоило допускать. Конечно, наказать Боровкова придется как следует, но это будет потом. Завтра. А сейчас нужно как-то выкарабкиваться из дерьмового положения.
– Ладно, мужики, не обижайтесь! – примирительно сказал Каледин, обратившись как бы ко всем. – Что делать будем?
– Изобразить, что крюк из потолка выскочил и люстра сама упала! – предложил Боровков.
– Можно попробовать, – прикинул полковник. Выход простой, как кирпич, и правдоподобный, как разбитая люстра. – Только не трогайте осколки – пусть так и валяются. И со следами поосторожней.
Подстелив под ногу, Игнатов осторожно взобрался на табурет и осмотрел крепление потолочного крюка.
– Не получится, – с сожалением известил он. – Тут не крюк, а такая арматурина – что слона можно повесить! Ее танком не вырвешь, не то что люстрой!
– А крюк на самой люстре? – подсказал Каледин.
– Нет, – ответил майор, хладнокровно добив надежду. – То же самое.
Подумали опера, покумекали, а делать нечего. Выхода не нашли. Но время поджимало, да по спине постегивало!
Тогда предложил Игнатов:
– Михал Юрьевич! Люстра не старая. Если быстренько смотаться и пролететь по магазинам – можно точно такую купить.
– Бери фотографию, осколок и пулей лети! – велел Каледин.
…Игнатову пришлось объехать несколько строительных рынков, кучу магазинов, но везде ему отвечали примерно одно: были такие люстры, но давно закончились. Майор был готов выскользнуть из кожи и пролететь по воздуху без крыльев, если бы это могло помочь! Но не поможет же! Да и зарекаться, он решил, наперед не стоит. Вот подумал, что все хорошо, – и бац! Прямо по голове! Может, преждевременная мысль виновата. А может, еще что – кто ж знает!