Враг моего врага
Шрифт:
Прикосновение к Сердцу Бога меняло меня изнутри. И дарило прозрения. Но отнюдь не вносило ясность в происходящее. Возможно, дело во мне. Я привык поглощать в школе и университете структурированное, разложенное от простого к сложному, знание. Знание, где каждое новое и непонятное опирается на старое и понятое. И где всегда видно за малым большее, общая система. А эти флешбеки меня скорее путали и сбивали.
Я, внезапно, начал читать на языке Древней Империи. Причем, это был особенный язык делопроизводства. Местные считали его тайным, мистическим и особым. На самом деле просто канцелярит, доведенный до абсурда. Пока нормальные люди письменный язык, делая его проще и удобнее,
Этот язык внутренней бюрократии Древней Империи я обнаружил в книгах по демонологии. Кроме меня, этот язык, похоже, был поголовно понятен даже самым тупым демонам-воинам из ада. Полистав эти демонологические книжки я нутром почувствовал, что почти всё, что понаписали их многомудрые авторы — чушь и бред. А вот когда дело дошло до практики, все вдруг стало куда понятней.
Чертежи «демонических печатей» сопровождались заклинаниями примерно следующего вида:
«Согласно параграфу семь, точка сорок один, надлежит подчиняться человеку стоящему в этом круге».
«Из круга не выходить, приказ младшего писаря седьмого кабинета северной башни Имперской канцелярии» — надлежало повторять при вызове демона в одном из трудов. Причем не просто повторять, а петь. Хотя последнее было примечание от автора. И скорее всего являлось очередной глупостью. Петь следовало, пока «вызванный демон не потеряет волю и не согласится исполнить приказ Мастера». Да, местные демонологи относились с большим уважением друг к другу, называя практиков не иначе, как мастерами. И писали это слово с большой буквы.
Разглядывая эти надписи и рисунки, я некоторое время пребывал в недоумении, пока вдруг у меня будто внутри с хрустом не встало все на место, сложившись в единую картинку. Хочется думать, что это я такой умный, но увы — Магн передал мне по наследству весьма развитые навыки бойца, а не исследователя. Логично подозревать, что нейросвязи наработать так же, как хотя бы я в институте, он не мог. Поэтому я подозревал Сердце в своем внезапном понимании.
Император заключил договор с демонами. Подробности его от меня ускользали. Было понятно одно — некоторые приказы, заявленные на языке Древней Империи и если приказывающий ссылался на административные учреждения Империи, демонами выполнялись.
Вызывающие могли приказать демонам, призванным в этот мир, оставаться на месте, не трогать их, натравить на своих врагов. Вот только с последним начинались сложности.
Демоны старались заключить поверх старого, свой собственный, индивидуальный договор с каждым из колдунов. Давая им «власть и могущество» — как я подозреваю, попросту проводили через портал в свой мир, отчего у колдунов прыгал вверх магопотенциал. Эффект, о котором мне рассказывал уже покойный лектор Караэнского Университета. И награждали возможностью призывания демонов — собственно вся эта геометрия не значила сама по себе ничего.
Сначала к тебе приходит демон, а уже потом, если останешься жив, ты начинаешь учить геометрию и постигать нюансы общения с этими неожиданными гостями. Значит, демоны могли появляться в этом мире и без колдунов? Или есть первый колдун, от которого все пошло? И если убить всех колдунов, демонам будет закрыта сюда дорога? Так много вопросов, так мало ответов.
И эта была вторая странность. Бедолаги демонологи были… Потерпевшими. Они обменивались опытом как защититься от рогатых. Ведь рогатые, если отбросить всю жуть, вели себя как рекетиры. Ставили на счетчик и требовали регулярной оплаты.
Основная плата демонов были жертвы. Желательно, кровавые. Предпочитали они мужчин, но не брезговали детьми и женщинами. Было важно, чтобы жертвы мучались.
Очень похоже, что древний договор запрещал демонам напрямую пытать и убивать людей. И они нашли способ это обойти — делали это с помощью других людей.
И вот во все это говно я собирался влезть. Чтобы вернуть Гвену, разумеется. Причем, я не особенно беспокоился о ней — ей там, подозреваю, грозит разве что вечная скука. Меня больше беспокоил Сперат. Не могу сказать, что он напоминал мне о Гвене каждый день и рыдал у ног, прося её вернуть. Нет, как очень воспитанный рыцарь, он ронял намеки. То напишет балладу «К возвращению Гвены. Не хотите послушать мой сеньор?», то напомнит мне наш совместный с ней поход, то пожалуется, что не хватает остроумных шуток одной рыжеволосой особы. Я легко это игнорировал. Однако, после напряженных недель путешествия в Таэн и войны в его окрестностях, я начал замечать как Сперат под долгу сидит молча. И сжимает в кулаке висящую на шее жемчужину Гвены. И вообще он так и не стал тем веселым парнем, каким я встретил его в этом мире.
И, наконец, мне самому было интересно попробовать.
Для этого мне требовался колдун. И я попросил Рудо найти и принести мне такого.
— Похож на Хранителя, — сказал я Рудо, когда он показал мне пленника.
Рудо мыкнул, и процедил:
— Жрец одного из храмов Императора. Вы попросили меня найти колдуна, и я нашел их. Много. Наверняка Хранители колдуны все поголовно. Как и остальные высокопоставленные члены Культа Императора. Поэтому я постарался найти самого незнатного. Этот лучший вариант.
— А он точно колдун? — засомневался я.
Рудо посмотрел на меня с раздражением.
— У меня сведения из четырех разных источников. Однажды он призвал демона в своем доме, и это видел слуга. Его сын в борделях, как напьется, рассказывает шлюхам, что его отец скормил демонам свою жену. Мои люди проникли в его дворец и нашли в подвале комнату с демоническими знаками на полу. И, наконец, я когда я похитил его, он пытался призвать демона. Воткнул нож в умирающего телохранителя — своего же — и из того что-то полезло. Если бы я вовремя не оглушил этого урода, то сейчас бы мы тут с вами не разговаривал.
— Можно было начать с последнего. Этот довод самый убедительный, — встрял Ланс.
Мы сняли мешок с пленника и с интересом стали рассматривать лицо человека под ним. Добрые глаза с лучиками вокруг глаз, выдавали в нем любителя смеяться. А большая седая борода, даже сейчас сохранившая часть былого великолепия, делала его человеком представительным. Плюс, конечно, богатая одежда усеянная знаками императора — красное восходящее солнце с семью лучами, на белом фоне.
Старик был мастерски связан, прямо шибари. Только жестче. И кляп во рту. Он внимательно смотрел на наши лица, жмурясь от яркого солнца. Я не боялся, что он нас запомнит — в живых я его оставлять не планировал. Рудо каким-то образом это понял. И потому сейчас смотрел на мою реакцию исподлобья. Убить одного из видных членов Культа и в самом деле не входило в мои планы. У меня был повод быть им недовольным. Впрочем, и серьезных возражений против этого, у меня тоже не было.