Враг «Монолита»

Прошкин Евгений

— Диагноз другой, рецепт все тот же, — проговорил Доктор Хаус.

— Нога — это не смертельно, — возразил Шведов.

— Кажется, его покусали.

— И что теперь с ним будет?

— Без понятия. Но на базу я его такого не потащу. И есть еще одно обстоятельство. — Проводник выразительно кивнул на Бокса. — Мы тут хорошую заваруху пережили, но часто бывает и покруче. Если Централа переклинило сейчас, то чего от него ждать в будущем? А вдруг он снова своих валить начнет? Ладно, если тебя… А если меня?!

В общем, Швед, тебе как новичку предоставляется право выбора. На Централа, конечно, зла больше, но легче добить Бокса, поверь мне. Он и так почти труп.

— Сделай это сам, какая тебе разница… — глухо произнес Сергей. — Обоих. Если выхода нет… сделай сам. Пожалуйста.

— Хрен тебе, — спокойно ответил проводник. — Мы для этого и топаем в город пешком. Специалистом за один день ты не станешь, но в конце пути поймешь, куда пришел. А избавлять друзей от мучений все равно когда-нибудь придется. И лучше раньше, я-то знаю. Только так ты сможешь рассчитывать на то, что тебя тоже не бросят.

Сергей был готов ко многому, но к такому — точно нет.

Хаус взял в руку его ладонь и вложил туда горсть патронов.

— Держи, ты просил.

После этого проводник уверенно зашел Централу за спину и, подняв двустволку, выстрелил ему в затылок. Без радости, но и без скорби. Добил, как ту собаку возле холма. Просто выполнил обязанность, которая на него свалилась.

Сергей проглотил комок в горле и задумчиво погладил ружье. Затем наметил, где у Бокса находится сердце, прижал ствол ему к груди и сделал то, что требовала Зона.

И сразу перезарядил обрез. Это он уже усвоил твердо.

— Отнесем Централа с дороги, — предложил Хаус. — Снорков пусть другие растаскивают, если они кому-то помешают. А человека бросать не будем.

Шведов подошел и взялся за ноги, при этом левое колено Централа отчетливо хрустнуло.

— Хоронить тут не принято? — спросил он, скрипнув зубами.

— Зона и так сплошное кладбище. Куда ни плюнь — везде чей-то прах. А могилы все равно падальщики разорят. Лучше и не закапывать. И еще патроны у них заберем, — деловито добавил Хаус. — Покойникам они уже без надобности, а нам это поможет не присоединиться к ним раньше времени. Противогазы у них все в кровище, обрезы вообще ничего не стоят, а вот боезапас — это важно.

Сергей вернулся к Боксу и обшарил его карманы. Получилось как-то удивительно буднично. Шведов нашел восемь патронов, переложил их к себе в пиджак и догнал проводника.

Следующие полчаса они прошли, не говоря ни слова. За Новошепеличами появилась рукотворная, но давно одичавшая еловая посадка — миновали и ее. Из всех признаков цивилизации в поле зрения осталась лишь размытая грунтовка и редкие телеграфные столбы.

— Ты молодец. — Доктор Хаус первым нарушил молчание. — Я думал, не осилишь, не сможешь добить пассажира.

— Значит,

я все-таки мог отказаться?

— Конечно. Но не отказался, и это хорошо. Сколько там на твоих не конфискованных?

Шведов не сразу и сообразил, о чем речь. Потом посмотрел на часы и, расстегнув браслет, выкинул их в траву.

— Когда работали, была половина четвертого, — сказал он.

— А когда перестали?

— Говорю же: в половине четвертого.

— В смысле — давно ли это было? — терпеливо пояснил Хаус.

— В половине четвертого, — подумав, ответил Сергей.

Проводник озадаченно потер подбородок и рассмеялся:

— У меня в кубрике есть свободная койка. Чувствую, с тобой не скучно будет.

— Спасибо, согласен, — отозвался Шведов.

— А котлы твои сдохли, когда мы со снорками разбирались, потому что сейчас ровно пять.

— Это ты по солнцу определил?

— Ну да.

— Прям настоящий следопыт… — без энтузиазма сказал Сергей. — А кубрик хороший? От выброса защищает?

— Нет, конечно, там же окно. Перед выбросом мы в бункер спускаемся.

— Что еще за бункер?

— Обыкновенное бомбоубежище. Это еще со старых времен осталось. Почти в каждом квартале такое есть.

— Значит, кубрик твой в обычном доме? Тогда это просто комната, а никакой не кубрик?

— Комната, — согласился Хаус. — Но мы говорим — кубрик.

— Потому что живете на военном положении, — закончил за него Шведов.

— Скоро сам все увидишь. Действительно уже скоро, — сказал он, вытягивая руку вперед.

Сергей присмотрелся — из-за леса у дальнего поворота медленно выплывал город: стандартные панельные дома, растушеванные в дымке, стоящие особым строем деревья и даже что-то похожее на колесо обозрения.

От созерцания его отвлек громкий, требовательный лай. Навстречу по дороге трусила одинокая черная собака. Хаус снял с плеча ружье и приготовился стрелять. Шведов, не задумываясь, подобрал на обочине камень и метнул его в зверя — без надежды попасть, но с искренним чувством.

— Пошла отсюда! — заорал он.

Собака на ходу развернулась и побежала обратно. Булыжник упал слева от нее, псина недовольно повернула голову, еще раз гавкнула и перешла на рысь.

— Ну или так, — улыбнулся Хаус. — О черт! Чуть не забыли.

Он остановился, снял рюкзак и достал аптечку. Комплект был полным, по норме «участие в боевых действиях», то есть включая вожделенный Централом промедол, но проводника интересовало не это. Он поддел ногтем и вытащил из коробки два небольших пенала малинового цвета, один из которых передал Шведову.

— Там шесть таблеток, жри все.

— Что это? — с опаской спросил Сергей.

— Цистамин, от радиации. Надо было еще до захода в поселок принять. Но лучше поздно, чем никогда, верно?