Враг «Монолита»

Прошкин Евгений

— Кто не быстрый? — Сергей сощурился от злости.

— Ты знаешь. Спеши не надо, эй!

— Ты задолбал меня своими загогулинами. Мне кажется, ты можешь говорить и нормально, просто не хочешь.

Ахмет остановился и сказал ему в спину спокойно, без обиды:

— Ты турецкий много умеешь? Хотя бы такой умеешь? Мехмат вам смешной, да… А вы хоть смешной умеете турецкий? Нет? А что смеетесь тогда? Над себя смеетесь, дал ярак!

— Ладно… — Швед хотел вернуться и похлопать его по плечу, но подумал,

что это будет уже слишком. — Чего ты хочешь на сей раз, полиглот?

— Наблюдение. Тихо, не много.

— Тебе интересно, починят ли колеса? Да не починят, теперь уж точно. Твой труд не напрасен.

Сталкеры двинулись дальше, но уже значительно медленней. Вскоре «монолитовцы» погрузились в джип, развернулись через перепаханную детскую площадку и поехали к речному порту. Оставшийся у тягача Самсон влез в кабину и тяжко, со скипом тронулся с места. Когда турок и Швед подошли к перекрестку, бензовоз как раз протащился мимо — стуча дисками, будто исполинская погремушка, и роняя по пути остатки рваных шин.

— Я говорил, так будет, дал ярак, — удовлетворенно прошипел турок. — Никакой вам шиномонтаж.

— А ты неглупый малый, — сказал Швед. — Когда раскурочишь коммуникатор Зингера, станешь еще на тридцать процентов умнее.

— На пятьдесят, — без иронии ответил Ахмет.

Глава десятая

Доктор Хаус успел и протрезветь, и понервничать. Он лежал на кровати в той же позе, что и несколько часов назад, но с совершенно другим выражением лица, и на Шведа смотрел с укором, как ревнивый муж.

— Погуляли отлично, — проговорил Сергей. — Потеряли Зингера, измордовали «Монолиту» бензовоз и постучали в бочки.

— В какие бочки? — скривился Хаус.

Швед выдержал паузу и ответил:

— В пустые цистерны.

— Совсем пустые? — не поверил сосед.

— Мы их не открывали, но там еще и дикие дырок наделали. Похоже, что совсем пустые, ага. И все это выглядит как коммерческая тайна, поэтому мы с Мехматом решили не трепаться.

— Тогда я тоже не буду, — пообещал Хаус. — Но все-таки неясно, на кой черт тащить в город пустой бензовоз.

— О том и речь. Получается, они что-то собирались отсюда вывозить. Хотя, кроме воды из пруда, здесь набрать нечего.

— Кровь! — Хаус выпучил глаза. — «Монолитовцы» приносят жертвы кровососам, потом выдаивают их на невидимых фермах и отправляют кровь по донорским пунктам. Почем она идет за тонну?

— Ты дьявольски искрометен. Водка закончилась, стало скучно?

Приятель вздохнул и поправил подушку.

— Если послушать, что про них плетут дикие, то кровавые надои — это еще, так сказать, версия-лайт.

— А что про них плетут? Я сегодня разговаривал с одним, очень вменяемый человек оказался. Даже, наверное, слишком…

—

Сектанты, фанатики и все такое.

— А, это и я слышал, даже от наших, — поделился Сергей.

— У нас одна половина их боится, а вторая мечтает к ним на службу попасть. Там вроде деньги другие, не как у нас.

— Да? Интересно… — Швед присел на свою кровать. — И насколько другие?

— Принципиально. Говорят, после двух месяцев в «Монолите» можно квартиру купить.

— Бред какой-то. Кто им столько заплатит? Они там что, воду в вино превращают? Кстати!.. — спохватился Сергей, но тут же угас: — А, нет, вряд ли…

— Ты все про цистерны свои кумекаешь? Совсем загрузился, болезный. Пить нечего. Есть будешь?

— Это да, — с энтузиазмом откликнулся Швед. — Так я все-таки не пойму, за что им такие деньги платят. По воде люди не ходят, золота из говна не добывают… две руки, две ноги…

Хаус достал тушенку и черствеющий батон. Сноровисто вскрыл банку, наломал хлеба, культурно разложил все это на тумбочке. В кубрике сразу стало уютнее.

Сергей терпеливо сидел и ждал. Он знал, что рано или поздно Хаус ответит на вопрос — если только вообще о нем не забудет за своими застольными приготовлениями.

— Я не в курсе, Швед, — проговорил наконец Хаус.

— И это все? — разочарованно выдохнул Сергей.

— Что-то слышал ты, что-то слышал я… И это все, да. Нет ничего такого, что можно было бы назвать информацией. Одни домыслы. «Монолит» — закрытая группировка. Кто заглянул туда одним глазком, тот либо остается с ними навсегда, либо исчезает. И поверь, второе происходит гораздо чаще. Я не советую тебе ни к кому лезть с расспросами, особенно к Кабану или к Чаку. Хотя им, конечно, известно о «Монолите» побольше.

— Я все это знал еще в первый день.

— Да ладно! — махнул на него Хаус куском хлеба. — В первый день ты был таким же фаршем, как и любой другой. Есть собираешься или нет? — спросил он без всякого перехода.

Сергей продолжал настойчиво смотреть на соседа.

— Ну ладно, однажды я видел, как они молятся, — не выдержал собеседник. — Издалека. Ничего не понял. Тебе это помогло?

— Вряд ли, — сказал Швед, залезая ножом в банку с мясом.

— Зачем тебе вообще что-то знать о «Монолите»?

— Интересно. — Он пожал плечами. — Деньги, опять же.

— Ты, смотри, кончай эту ерунду. Нет, ты серьезно? — насторожился Хаус.

— Да успокойся, я же никого не достаю, кроме тебя. И никуда я не собираюсь… Хотя нет, уже собираюсь.

Два коммуникатора одновременно известили о выбросе.

— Десять минут. Успеем доесть, — предложил Хаус.

Они просидели еще секунд тридцать, но аппетит пропал.

— Лучше пойдем сейчас, чтобы на лестнице не толкаться, — сказал Сергей.