Враг мой – друг мой
Шрифт:
«Мера безопасности», – понял Умар. Ни отец без сына не захочет бежать, ни сын без отца – разумно и безболезненно, если учесть, что везут их все равно в одно место.
Повезли их на базу, которую устроил себе отряд спецназа на территории, принадлежащей батальону мотопехоты. Это Умар понял по направлению. Умар трижды был в этом батальоне. Ездил вместе с Мовсаром на встречу в «кладовщиками» на машине жителя одного из местных сел. И дорогу хорошо помнил.
Почему не отправили сразу в районную прокуратуру – это вот было непонятно. Но еще до того, как машины тронулись с места, Макаров разговаривал с кем-то по сотовому телефону, взятому у Раскатова – своей «мобилы»
Потом поехали... Быстро поехали...
В отдельном небольшом помещении отряда спецназа ГРУ не было, должно быть, подходящей комнаты, где можно было пленников закрыть. Но такая комната нашлась в пристройке казармы мотострелков. Причем даже окно с решеткой имелось. И вход был отдельный. Часового у наружной двери поставили тоже не из спецназа, а из мотострелков. Но часовой был выставлен не специально для пленников. Просто рядом находился один из складов, которые охранялись батальонным караулом, и часовому вменили в обязанности присматривать за дополнительным объектом.
Хоть так устроили, и то хорошо... Правда, комната всяким старым хламом и строительным мусором была наполовину заставлена и завалена и даже какие-то матрацы с желтыми разводами были в изобилии – в углу свалены, и мебель сломанная под окном. Но это было даже хорошо, потому что в хламе всегда можно найти что-нибудь полезное... И Умар, когда другие улеглись отдыхать, сразу стал хлам разгребать, рассчитывая найти что-нибудь стоящее. Он долго гремел досками, перекладывая их с места на место, но Умару сделать замечание никто не решился, все-таки он был в джамаате вторым после эмира лицом. Но спать и без этого шума никто не мог. Сказывалось нервное напряжение. Как уснешь, если не знаешь, что с тобой завтра станет...
– А кормить они нас будут? – спросил гранатометчик Мовлади.
Насчет кормежки никто никакой информации не дал, а время уже подходило к обеду. Пленников даже водой после продолжительно марша не напоили и во временную тюрьму тоже воды не принесли. Можно было бы, конечно, и в дверь постучать, и пожаловаться, но жалобы никогда не были в чести у чеченцев, и потому терпели и пожаловаться могли только друг другу.
– Сейчас, свинью зарежут, сало тебе принесут... – сказал пулеметчик Беслан.
Беслан всегда был угрюмым, хотя часто рвался шутить. Но своими шутками он любому мог настроение испортить. Впрочем, настроение им дальше портить уже было некуда.
– Сам свинью ешь... – резко, почти истерично закричал Мовлади. – Хоть живую... Живьем съешь... Живьем...
И быстро заходил по комнате от двери к окну и обратно.
Мрачный
Но, помолчав достаточно долго, все же сказал:
– А что, я свинину в армии ел... И ничего... Мясо как мясо... Ты вот в армии не служил... А то тоже попробовал бы... В армии свинина – первая пища... Офицерам мясо, солдатам – сало...
– Вы же вчера, кажется, поели, как с операции вернулись... – заметил Астамир, растянувшийся прямо на полу у стены. Не пожелал, как и отец, лежать на вонючем матраце. – Это только мы с отцом не успели...
– И пленных вы, кстати, вчера тоже не покормили... – заметил Умар. – Забыли, наверное... Теперь и про нас забыли... Нас с теми пленными местами поменяли... И нечего нервничать... Мовлади, успокойся...
Голос у Умара спокойный, сильный. Авторитетный. И Мовлади перестал по комнате ходить, сел на свой матрац, обняв колени, губу закусил...
Умар тем временем нашел в мусоре два тяжелых медных трубчатых контакта от какого-то кабеля. Контакты были с одной стороны сплюснуты и просверлены под крепление болтом. Тут же из рукава показалась веревка, которой Умару руки связывали. Несколько движений – и веревка несколько раз прошла через отверстия в контактах, потом затянулись узлы, и Умар сильно дернул контакты в разные стороны, проверяя прочность соединения.
– Что это? – заинтересованно спросил второй гранатометчик джамаата Завгат.
– Лонг Гиан... [12] – спокойно ответил Умар, словно все должны знать, что это такое.
– А с чем это едят? – спросил Мовлади.
– Нунчаки видел когда-нибудь?
– Ну...
И вдруг, ко всеобщему удивлению, Умар начал раскручивать свое оружие и резко ударил по свернутому матрацу. Медный наконечник разрубил и ткань и вату.
– Лонг Гиан руку вместе с костью разрубает... Только тренировка нужна... Я уже тридцать лет этим не занимался... Пора вспомнить...
12
Лонг Гиан – вьетнамское народное оружие, разновидность боевого цепа. Произошло от простого цепа для обмолотки риса. То же самое, что нунчаки у японцев, только в боевом варианте имеет металлические ударные части, тогда как нунчаки были, как правило, полностью деревянными.
– Против автомата в самый раз... – заметил Беслан.
– Не со всех же сторон на тебя автоматы наставили... Иногда и это сгодится...
И пока другие лежали, Умар начал сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, но при этом осмысленно, рисовать в воздухе круги своим необычным оружием. Первым не выдержал и подошел к отцу Астамир.
– Как это делается?
Умар передал оружие сыну и показал первое движение...
2. «КЛАДОВЩИКИ»
После бессонной и трудной ночи, после всех передряг и потрясений – плена, освобождения, перестрелки с боевиками и операции по выручению пленных, полковнику Раскатову принесли кровать в канцелярию отряда и предложили отдохнуть. Канцелярия представляла собой небольшую комнатку с двумя письменными столами, тремя стульями и металлическим ящиком, похожим на сундук, заменяющим командиру сейф. Под единственным большим окном была ржавая батарея отопления. Рядом располагалась еще одна такая же комнатка, но там стояли только три кровати – временное офицерское общежитие...