Враг мой: Сокол для Феникса
Шрифт:
Но в данный момент князя интересовал лишь младший отпрыск. С того дня, как вытерпел порку, он ни разу при Радомире не обращался к Богдану «отец», но и к самому отцу тоже. Упрямо молчал, угрюмо зыркал из-под бровей.
В пору разгневаться на младшего княжича и проучить шибче, но нет, князь уже вразумил, что мальца силой не приклонить. Тут другое надобно. Подход иной… Прав Богдан – дикий отпрыск.
Сердце родительское кровило, душа оттаивала гордостью, рвалась к мальчонке. И с каждым днём всё больше и больше.
Потому не торопился князь. Ждал и изучал сына своего, как вновь обретённого. Знал,
И Тверд позволял себе лишь один выстрел, дабы исключить соблазн исправить ошибку. Умение полностью собраться вкладывал в одну попытку, и князь болел за сына – затаивался в своих покоях у окна, держа за младшего княжича кулаки.
Да, Радомир любил Тверда! Любил даже крепче старших сыновей. Любил, потому что младший духом напоминал самого князя, несмотря на хрупкость тела и внешнее отличие.
А лицом-то княжич как раз много взял от Зорицы, матушки своей, жены Радомира, которую до сих пор нежно вспоминал. Даже не так… Не просто скучал и тосковал князь, а до сих пор любил, образ её в сердце хранил.
Потому и злился всё сильнее. Любовь сыновья, по праву крови отцу предназначенная, сейчас всецело отдавалась Богдану. Уважение, почтение… Только наставника младший княжич слушал беспрекословно. Выполнял его поручения и понимал наставника с одного взгляда и жеста. Лишь ему Тверд что-то увлечённо рассказывал, заглядывая в тёмные прорези глаз. А Богдан усмехался, немногословно поддакивая, кивая или качая головой.
Так что всё пуще ревность снедала разумное в Радомире.
Жажда завладеть любовью сына становилась слепее и отчаянней.
***
– Богдан, что ж ты сына моего в одиночку махать мечом заставляешь? – Радомир не выдержал очередного боя с тенью Тверда. – Неужто боишься княжью кровь пролить? – ухмыльнулся в усы, бороду почесал задумчиво. – Малец проворен, ловок, – князь тщательно слова подбирал, стараясь младшего княжича хоть немного впечатлить, мол, видит отец и уже выше ценит, чем наставник. Да и хотелось собой блеснуть. Главный телохранитель во всём хорош – как воин, нет ни одного вида оружия, коим бы он не управлялся лихо, но меч… Меч всё же оружие Русичей, а не дикого узкоглазого народа с востока. Потому и верил князь, что в этом ратном деле он мастеровитей будет Богдана. И есть, чему мальца научить. Какой урок преподать.
– Владение мечом – требует постоянного совершенствования. И нет ему предела, – умничал хмуро Богдан, продолжая натачивать свои ножи, да на Тверда поглядывать. – А крови мы не боимся…
– Мы? – сощурился Радомир недобро.
– Вы теперь одно целое?
– Нет, княже, прости, – виновато голову склонил главный телохранитель, – Тверд сам вправе решать, готов он к дружескому поединку, али нет.
Такой ответ ещё большим злом князя пробрал. Друг понимал, что неладное творилось с ним, и готов был услужливостью до беды не довести. Но Радомир настроился уже во что бы то ни стало завладеть расположением сына. И если для этого придётся ему преподать
Князь вперил взгляд в сына. Тверд ответил не менее пристальным и мрачным. А когда серость глаз сделалась пугающе чёрной, Радомир кивнул:
– Готов к моему уроку?
Младший княжич не отвёл взора, лишь коротко кивнул.
Князь ступил к стене с тренировочным оружием и выбрал самый тяжёлый и крупный меч.
Отец поигрывал мечом перед сыном, будто хотел похвастаться – я вот так могу, а ты?
– Ну что же ты? – криво улыбнулся Радомир, прицельным взглядом не отпуская сына, при этом проверяя шагами умение держать противника на расстоянии. – Не боись! – шире растянулись губы в улыбке. – Не убью. Глянуть хочу, чему тебя прохвост выучить успел. – Нападай первым, – благосклонно дал фору. – Да наперёд второй меч возьми. Только не игрушечный, – насмешливо хохотнул, – а настоящий. Негоже воям лишь деревяшками баловаться.
Во-о-от, теперь сын чуть взгляд сменил. Не то чтобы уважение мелькнуло, но с недоверием и немым вопросом «можно?». Единственное, что покоробило, не Радомиру взгляд предназначался, а Богдану.
– Бери, бери, – зло накатывало сильнее. Чего не хватало, чтобы сын через голову князя к охраннику обращался за тем, что отец дозволил. – До первой крови… – И сам нож из голенища сапога достал. Подмигнул младшему княжичу, мол, видишь, не шучу.
Тверд и глазом не моргнул – со спокойствием, от которого по коже Радомира неприятные мурашки взметнулись, да холодок по спине скользнул, принял из рук наставника нож.
Чуть взвесил на ладони, перехватил на свой манер. Прокрутил оба оружия, переступил с ноги на ногу… да незнакомый танец затеял, приведя князя в изумление. Покружил чуток, а потом заставил собраться и вступить в серьёзный бой.
После нескольких тщетных попыток зацепить противника хоть кончиком оружия, князь осерчало скрипнул зубами – задача была сложной, ведь малец – гибок и проворен. А ту и зевак собралось столько, что уже стыдно за собственное бессилие становилось. Да и смеха страшился… Не подобало князю посмешищем пред людом честным быть.
Потому нападал всё опасней и коварней, но Тверд юрко уходил от меча, ловко избегал ножа – был везде и нигде, закручивая князя, запутывая и не позволяя дотянуться до себя.
А толпа шепталась всё пущей. Смешки разлетались…
– Как змий проворен! – шикнул князь, зло содрав с себя плащ и отбросив прочь. Уже не раз ему ткань мешала. Не думал, что так сложно будет с младшим умениями мериться. Но признавать талант сына не спешил, ведь тогда и телохранителю своему, и воеводе, Степаку, пришлось бы хвалебную петь.
Но и это не помогло – не облегчило задачи.
Небольшой деревянный меч и острый нож всё так же быстро и проворно мелькали перед глазами князя, приводя его в бешенство. Вроде и муха жужжит, а никак не поймаешь!!!
Уж зеваки не стеснялись похохатывать. Пальцем тыкать…
– Хватит! – князь махом прервал поединок, с раздражением разглядывая сына, который даже не запыхался. – Молодец! Выбрал верную тактику, но так врага не убить. Измотаешь и его, и себя! – жадно хватанул воздуха полной грудью. Тверд ухмыльнулся, но промолчал, а воевода виновато откашлялся: