Враг народа. Академия красных магов

Блум Мэри

— Нина, — сурово начал он, впившись глазами в кольцо, — чего он хотел?

— Если коротко, — Нина неожиданно усмехнулась, — занять твое место.

Его лицо аж перекосило, как от острого приступа зубной боли.

— Верни кольцо! — процедил он.

— А верни сам, — Нина прищурилась, — сделай для меня хоть что-нибудь…

— Да, — со смешком подхватила Лара, — рискни второй рукой…

Белобрысый медленно перевел взгляд с одной на другую, потом открыл рот с таким видом, словно хотел смачно выругаться, а потом молча развернулся и ушел. Злосчастное кольцо осталось

сиять на столе — ему явно посвятили больше внимания, чем оно, в принципе, заслуживало. Решив сменить тему, я повернулся к Лёне, который как раз мне кое-что задолжал.

— Кстати, а где мой талисман?

— Талисманов не существует, — наставительно произнес он.

Спорить не было желания. Засунув руку в карман, Лёня достал оттуда мешочек, в котором вчера унес мой антрацит, и аккуратно развязал тесемки. Среди бархатных стенок внутри блестели чернотой кривые сколы моего талисмана. Я потянулся за ним, однако Лёня внезапно отодвинул мешочек.

— Как думаете, — он пытливо оглядел всех нас, — сколько тут БЭМ?

— Не драгоценный, — заметила Лара, рассматривая сияющую черноту. — БЭМ двести-триста, наверное. Максимум пятьсот…

Лёня громко хмыкнул.

— Это личный артефакт… — Нина подперла подбородок рукой. — Вот к чему ты клонишь? Около тысячи?..

— Потрогайте, — вместо ответа он протянул антрацит, не вынимая его из мешочка.

Ничего не понимая, я коснулся своего талисмана, прекрасная зная, что почувствую.

— Твердый и холодный, — перечислил я. — Как и всегда.

— Холодный, — подтвердила Нина, коснувшись черной грани следом за мной.

Генка с любопытством засунул руку в бархатные стенки и тут же ее отдернул.

— Предупреждать же надо! — воскликнул он, размахивая пальцем в воздухе и дуя на него, словно обжег. — Не у всех же гипотетические сто!..

— Тут больше четырех тысяч БЭМ! — Лёня триумфально сверкнул глазами за стеклами очков. — Хватит, чтобы взорвать столовую, убить целый взвод!

Ну вот что у него за сравнения? Я этот уголь просто на удачу ношу.

— Откуда тут вообще БЭМы? — я вытащил свой антрацит из мешочка.

— Это у тебя надо спросить, — отозвался Лёня, — ты его напитал. Но вот что странно, — он вновь напустил загадочный вид, — личный артефакт редко бывает больше тысячи БЭМ. Даже самые одаренные редко носят с собой больше… У тебя сколько? — спросил он у Нины.

— Около двух тысяч, — ответила она, задумчиво разглядывая антрацит на моей ладони. — Никогда не видела, чтобы уголь был личным артефактом…

— А что это вообще? — спросил я.

— Предмет, чаще всего украшение или аксессуар, — как по учебнику заговорил Лёня, вероятно, уже наизусть освоивший всю артефакторику, — которому маг регулярно отдает переизбыток сил, чтобы они не навредили ему. Личный артефакт забирает излишки магии, когда они не нужны, и позволяет подпитываться ими при необходимости. В условиях усталости, физического или духовного истощения… Обычно это драгоценные камни, причем у каждого свои, а для оправы используют золото, серебро, платину.

Словно демонстрируя сказанное, Нина показала на свои серебрянные серьги с крупным камнем,

похожим на черное граненое стекло.

— А у вас всех такое есть? — я с интересом прошелся глазами по остальным.

Вместо ответа Лара показала на свои изумрудные серьги. Роза тряхнула красной нитью на запястье, на которой болтались шарики металла, а Генка неожиданно отвернул ворот гимнастерки, показывая круглую золотую брошь, которую носил вовнутрь, вероятно, чтобы ее не видеть.

— Подарок от папаши, — пояснил он, — чтобы я не сдох раньше времени…

Оранжевый камень на его броши был точно таким же, как и на кольце, которое все еще лежало около тарелки Нины.

— Фирменный Голицынский янтарь… — рассеянно заметила Лара.

Опять над столом повисла тишина. Время уже подходило к концу завтрака, солнце за окном поднималось все выше, как бы советуя не терять этот день. В конце концов, к шести вечера уже надо вернуться, а в Москве было что и главное с кем посмотреть. Засунув свой талисман в карман, где ему всегда было место, я подхватил поднос. Тут же засобирались и остальные. Вскоре за нашим столом осталось только кольцо, одиноко сверкая фирменным Голицынским янтарем.

— Насчет Москвы все в силе? — спросил я у Нины, поймав ее чуть в сторонке от остальных.

— Конечно, — ответила она. — С чего хочешь начать?

— С Красной площади…

— А есть такая магия, — спросил я, — чтобы оживлять мертвых?

Мой взгляд с любопытством прошелся по мавзолею, у входа в который стояла нарядная очередь, словно все пришли к другу на праздник. Интересно, как бы они отреагировали, если бы этот друг вдруг вышел им навстречу?

— Даже если бы и была, — усмехнулась Нина, — вряд ли бы она оказалась сильно востребованной. Тут и живым-то тесно, — синие глаза показали на Кремль. — Да и к тому же обычно живые предпочитают других живых видеть мертвыми, а не наоборот…

До Москвы мы добрались довольно быстро и без приключений. Пересекли зеленый парк академии, прошли мимо серого здания казармы и приблизились к пропускной будке около массивных железных ворот — с окошком снаружи и солдатом внутри, который деловито уточнил цель нашего ухода, попросил показать документы, а после вписал наши имена в толстую тетрадь. Правда, Нине хватило студенческого билета, мне же пришлось предъявить паспорт.

— Скоро и тебе дадут студенческий, — обнадежила она. — Этого будет вполне достаточно.

Покинув территорию, мы направились к станции “Царицыно”, которая находилась совсем близко к академии, будто для удобства студентов — по крайней мере, тех, кого возят не на машине. Подошедший поезд домчал нас до Курского вокзала, а оттуда мы добрались до Красной площади.

— Смотри, — вернула мое внимание Нина, — это собор Василия Блаженного. Мои родители здесь венчались. Правда, внутри сейчас музей…

Причудливые башенки в другом конце площади напоминали сказочный дворец. С противоположной стороны, словно соединяя старое и новое, по рельсам гудел трамвай. Мощные стены Кремля приковывали взгляд, заставляя задаваться вопросом, а что там за ними.