Враг неведом
Шрифт:
– Стой… ты что?!
Бу досадливо дёрнул подбородком. Мол, не трепыхайся.
И точно – отпустил, едва только они выбрались на следующий увал. А там, осторожно опустив Ольтею на мягкий мох, принялся ловко рисовать какой-то план. Джейана вгляделась – Великий Дух, да ведь это окрестности клана! И притом не так уж далеко от её шалаша…
И тут Бу удивил её ещё раз. Закончив набросок, он изобразил на нём жирный крест, а чуть ниже вывел: «Мой дом. Иди туда».
– Ты умеешь писать? – поразилась Джейана. Бу кивнул, как показалось Ворожее, не без досады.
– Там настоящий дом? Так, что можно и зимой?..
«Да».
«А ведь это выход, –
– А ты вернёшься туда?
Бу ответил сложной комбинацией гримас и жестов, которую можно было примерно истолковать как «если получится – то да».
– Хорошо, – медленно сказала Джейана. – Изгоям лучше держаться вместе… Но, Бу, послушай, можно я взгляну на Ольтею? Может, смогу помочь…
…И оказалось, что смогла бы. След Гилвиной боевой магии она узнала тотчас, с полувзгляда. Сильна стала девчонка, сильна и бьёт на удивление метко. Да, с привычной Силой Джейана справилась бы с последствиями удара без особого труда, а сейчас непонятно, что и делать. Как всякая Ворожея, Джейана умела травничать, но на этот раз Ольтее не помогли бы никакие травы. Только волшебство. Высокое волшебство. Собственно говоря, нечего было даже и смотреть. Зная Гилви, она, Джейана, вполне могла представить себе последствия.
Бу напряжённо ловил каждое движение Джейаниных рук.
– Ничего не выйдет, Бу, – вздохнула девушка. Сейчас ламия для неё ничем не отличалась от любой другой девчонки из клана. Человекозверь дёрнулся, глаза его потускнели. – Ничего не выйдет. Мне нужна Сила… а вот её-то и…
«Почему же тогда Ведуны не нападут? – вдруг мелькнуло в голове. – Такой удобный момент. Клан сейчас всё равно что беззащитен. Копьями много не навоюешь…»
Бу меж тем скорчил гримасу и вновь поднял Ольтею на руки. Джейана понимала его. Последний шанс – там. Иначе ламию будет уже не остановить… на пути к чертогам Великого Духа, привычно закончила девушка мысль и невольно даже вздрогнула: «Да что это со мной? Думаю о ведунской твари как об истинном чаде Всеотца!»
Ну, так что же ты сделаешь, Джейана Неистовая, лесной изгой? Куда пойдёшь теперь? Обратно, назад в укрывище, ждать невесть чего, предоставив Бу возиться с умирающей ламией? Или ты, как встарь, пойдёшь в Неведомое, туда, к Лысому Лесу и Змеиному Холму, потому что чувствуешь – сидя на месте, лишённая Силы, ты всё равно ничего не добьёшься?
– Погоди, Бу. Я с тобой и дальше. Глаза человекозверя стали как плошки. Он яростно замотал головой. Нельзя, мол, нельзя!
– Нельзя? Это почему ж? Мне ведь теперь бояться уже нечего. Так что я пойду, и нечего на меня так лыбиться! – сердито буркнула Джейана, отчего-то стыдясь собственного порыва. – Сказала – пойду, значит, пойду. Может, пригожусь.
«А кроме того, едва ли Учителю придёт в голову искать меня там!»
Дорога до Лысого Леса недальняя, много на себе тащить не надо. Да и кто знает, придётся ли возвращаться?
Девушка и разумный зверь шли рядом, как всегда, молча. Молчали и окрестные чащобы – опустевшие, мёртвые, непривычно, невозможно тихие. Куда-то подевались даже летунки-щелкунчики.
Ночь путники провели в густом буреломе, а наутро перед ними во всей зловещей своей красе предстал Лысый Лес.
* * *
– Ничего не понимаю, Эйб. А вы?
– Виноват, ваше превосходительство, но вынужден признать, что…
– Эйб, вы когда-нибудь доведёте меня своей лексикой до белого каления! Неужели трудно ответить по-человечески?..
– О нет, нет, ваше превосходительство! Уверяю вас, поиски ведутся очень тщательно. Фатима знает своё дело. Народ у неё не отлынивает. К тому же у Джейаны хватало недоброжелателей.
– А почему тогда ничего не видно на снимках с орбиты? Оптики уверяли меня, что их камерам никакие леса не помеха. И это действительно так! Я со счёта сбился – столько там кособрюхов! Всех видно. А её – нет. Вот как такое можно объяснить?! Может, она вообще невидима и все старания вашей Фатимы – впустую?
– Но, ваше превосходительство, признание такого факта означает опровержение фундаментальных законов природы… А поскольку яблоки всё ещё падают вниз, а не взлетают вверх, гиперприводы и подпространственные маяки работают нормально, перебоев в надпространственной связи не наблюдается, нам остаётся признать, что Неистовая ушла в коммуникации.
– В коммуникации… что ей там делать? Генераторы заглушены.
– Может… акт отчаяния?
– Она не слишком похожа на истеричку.
– Да, но отключение энергии должно было вызвать жестокий психологический шок типа того, что происходит с уже ушедшими. На этом фоне возможно всё, что угодно, в том числе и суицидальные проявления.
– Ещё никто не сопротивлялся так упорно, как Джейана. У неё сердце из камня, простите за банальное сравнение, Эйб. Я не верю, что она могла покончить с собой. Не из таких. Скорее уж она постарается добраться до вас… а, вы вздрогнули, мой добрый друг! – и умереть, запустив зубы вам в горло… Впрочем, выбирать нам особенно не из чего. Передайте Фатиме – поиски продолжать. Я отправлю группу захвата пошарить по коммуникациям, хотя в зоне подачи энергии с орбитальной тарелки это может быть равносильно потере всех людей. Но надо рискнуть. Мне страшно даже подумать, на что окажется способна Неистовая, когда нам придётся вновь запустить генераторы, – не можем же мы вечно сидеть без энергии! На кой чёрт тогда весь Проект?
– Вы правы, ваше превосходительство. Надвигается зима. Без запуска климатизаторов…
– Вот именно. Ах эти мне проектировщики! Всё пытались сэкономить, всё пытались выгадать – копеечку тут, фартинг там, пфенниг сям.,. И вот вам результат!
– Но, господин генерал, в тогдашних условиях крайней нехватки ресурсов монтировать вторую глобальную энергосистему…
– Не обращайте внимания, Эйб, это так, старческое брюзжание. Значит, резюмирую, нам осталось только одно – ждать, пока Джей сама проявит себя, и обшаривать тоннели. Последним я займусь лично, а вы, Эйб, передайте Михаэлю мой приказ – посадить на невидимость Джейаны всех аналитиков. Пусть яйцеголовые отрабатывают свои пайки. Всё. Свободны…
* * *
Целый день после стычки Файлинь и Гилви к Диму никто не заходил. Даже воды не дали. Он вытерпел, решил не унижаться, подействовало, и на следующий день к нему заявилась сама Фатима.
Остановилась возле дверей и долго смотрела, брезгливо поджав губы. Дим равнодушно поднял глаза разок и тотчас же отвернулся. Невыносимо хотелось пить.
– Валяешься, – холодно произнесла Фатима. – Валяешься грудой мяса, тупой козёл. Такой же, как и все вы, парни…
Дим ничего не ответил. Слова звучали где-то далеко-далеко; и какое ему дело до них?..