Враг неведом
Шрифт:
– Разжалую, – страшным голосом сказал верховный координатор. – В младшие ассенизаторы. Даю сутки. Прочесать всё вокруг места прорыва. Любые следы фиксировать. Двойной контроль – и техникой, и людьми. Мне нужен мальчишка – и притом живой.
– Быть может, есть смысл подключить к поискам остальных воспитанников – они из кланов, лучше смогут понять друг друга, – предположил Конрад. Исайя выразительно поднял бровь, и тот осёкся.
– Их у нас осталось восемнадцать, и каждый ни на что не годится. Сколько сбежало к Умникам за последнюю декаду? Двое?.. Нет, им у меня веры
– А чем же тогда отличается этот парень?
Исайя долго и пристально смотрел на Конрада. Пот у того проступил уже не только на висках, но и на лбу.
– В отличие от них всех, – изрёк верховный координатор, – Твердислав не разуверился, когда не сработали первые заклятия.
* * *
В схватке зачастую проигрывает начавший, дрогнувший первым, у кого не хватило сил ждать. Твердислав к таковым не относился. И потому выжидал, осторожно пытаясь прощупать готовую к броску Силу. Получалось плохо, да и как могло быть иначе, если магия мертва?
– Давай-давай, – проворчал он. – Мы ещё посмотрим, кто кого перестоит!
Однако «перестоять» не получилось. За спиной, во мгле, внезапно зародилось быстрое движение, точно короткий и лёгкий смерч взволновал неподвижный туман. Не донеслось ни звука; только внезапно заколебались, судорожно задёргались нависшие над головой трубы и арматура.
Твердислава брали в кольцо.
Повернуть назад? Нет! Возвращаться нет смысла. Если уж прорываться – то вперёд.
«Великий Дух, Отец Живущих, помоги, не оставь своей милостью!»
Из-за угла Твердислав рванулся мягким перекатом, обманывая «стрелка». Туман не шелохнулся, только взревел в ушах тысячеголосый торжествующий хор.
:Он здесь! Он мой!:
Мир вокруг начал меняться. На глазах меняя цвет, поплыли струи тумана, сперва бледные, потом – тёмно-серые; и, наконец, чёрные как ночь. Стены домов таяли, вместо них возникали скалы, по уступам карабкались примученные холодом и ветрами сосенки. Паучья сеть кабелей превратилась в самую настоящую паутину, затянувшую длинное ущелье с крутыми склонами. Под ногами развернулась тропа.
– Т-ты-ы м-мо-ой!!! – прогрохотал чудовищный голос. – И-и не спа-а-сет те-е-бя тво-ой Все-о-тец!
Голос гнусавил и вдобавок противно растягивал слова.
«Напустили мороков, защити и оборони, Великий Дух!»
Камни у тропы загрохотали, раскатываясь по сторонам.
Здоровенный, на две головы выше Твердислава, бородатый, с толстенными ручищами и ножищами, с косматой гривой спутанных рыжеватых волос, с могучей корявой палицей в руках, маленькими красными глазками – кто знает, как называлось это порождение вражьего чародейства? Но для Твердислава это было всё равно – более того, он внезапно успокоился. Перед ним Ведун… всего-навсего Ведун. Громадный, конечно, в дикарского вида безрукавке, весь увешанный железяками – на манер браслетов и ожерелий – опасный противник, но в то же самое время – знакомый.
– Всеотец, может, и не спасёт, а вот я сам себя – очень даже и спасу! – нахально ответил парень. Он понимал – мороки – это не видения, не зыбкие картины,
– Башку снесёшь? – зарычал великан. – Мне, огру Кхаргу, снесёшь башку ты, недоносок?! Да знаешь ли ты, что сорок знатных рыцарей уже поверг я, в добычу взяв и появ двунадесять их дев! Сам король Артур…
Кто такой король Артур, Твердислав не знал и знать не хотел. Правой сжимая меч, левой рукой он незаметно подобрал увесистый булыжник с вершины очень кстати оказавшейся рядом каменной груды и недолго думая без замаха засветил этим булыжником огру в глаз.
– Му-а-а-а!!! – взревел гигант, роняя дубину и прижимая обе ладонищи к разбитой глазнице. Из-под волосатых пальцев быстро закапала кровь.
Когда имеешь дело с Ведуном и тебе удалось его огорошить – не теряй ни секунды. Снести башку одним ударом Твердиславу, конечно же, не удалось – насилу проскользнув между ручищами огра, клинок проткнул толстую стёганку-безрукавку и замер, дойдя до сердца.
Кхарг глухо взревел и рухнул. Эфес вывернулся из руки Твердислава, меч оказался погребён под чудовищной тушей.
– Сорок рыцарей… – пробормотал Твердислав, с усилием подсовывая дубину огра под мёртвое тело. – Сорок рыцарей, говоришь? Врал, поди…
– Конечно, врал, – засмеялись совсем рядом.
Твердислав так и замер со своей дубиной. Подловили!
На девчонке, что с ловкостью горной козы прыжками спускалась по головокружительной тропке, было нечто зелёное, короткое, загорелые ноги открыты много выше колен, за спиной – короткий лук в саадаке, торчат оперения нетолстых стрел. На загорелой шее – массивная цепь из необработанных золотых самородков. Выгоревшие волосы схвачены на лбу расшитым мелким бисером ремешком.
– Какие там сорок рыцарей! – хмыкнула девчонка, брезгливо попинав мёртвого острым носком сапожка. – Никого он никогда не убил, так, пугал только. Большой, сильный и глупый. Ладно, сейчас воскресим…
От мгновенного удара Силы Твердислав на секунду просто ослеп. Это была настоящая, чистая, незамутнённая Сила, коснувшаяся его души, словно вода – губ исстрадавшегося жаждой путника. С рук девушки потекли струйки тёплого пламени – не обжигающего, не испепеляющего, а именно тёплого, словно ласковое весеннее солнце.
– О-ох… – заворочавшись, промычал огр. – Опять, Аэ, опять! Опять убили! А ведь я…
«Что за бред? Что за ужасный бред? Верно, у меня уже всё совсем в голове помутилось… Не может такого быть! Я ведь стою сейчас на серой земле, над головой – не эта паучья сетка, а…»
– Какая разница, где ты стоишь? – вскользь, осматривая мгновенно затянувшуюся рану огра, бросила девушка со странным именем Аэ. – Потрогай этот камень. Он тяжёлый и холодный. Или иголки на сосне. Они пахучие и острые. Или… – она задорно улыбнулась, сдув со лба ухитрившуюся выбиться прядку, – можешь потрогать меня. Я – мягкая и тёплая.