Враг в зеркале

Соколов Михаил

– Вы приехали два дня назад?

– Прилетел.

– Да, разумеется. Ну и как ваши ощущения, многое изменилось здесь?

– Изменилось? Циолковский как-то сказал, что мы скорее избороздим Вселенную, чем сделаем что-нибудь с Калугой. Я думаю, это же можно отнести ко всем нашим русским провинциальным городам.

– Значит, сразу сориентировались?

– Можно и так сказать.

– Это хорошо.

– Вы хорошо знали убитого?
– тут же спросил он.

– Капитан Кашеваров должен был вам доложить, что Геша... Георгий был нашим общим приятелем..

Меня начинала немного раздражать эта осторожная

беседа. Уже несколько лет, счастливо содрав погоны, я потерял вместе с ними и необходимую каждому служаке субординационную почтительность.

– Зачем я вам понадобился?

– Терпение, капитан Фролов.

– Бывший капитан.

– Это теперь уже на всю жизнь, - доброжелательно пояснил полковник.

Я не стал переспрашивать, что он имел в виду. И так было понятно. Кроме того, тоскливая мысль, что я попал в какую-то западню, сменилась злобной решимостью... Впрочем, посмотрим, что он предложит.

Мы приехали. Водитель, лихо притормозив, влетел в каменный дворик старенького особняка, и, словно щелкнув затвором памяти, мозг мой выдал забытый снимок: конечно, это было в детстве таинственно и глухо звучащее здание КГБ. Значит, полковник Сергеев, несмотря на свои милицейские погоны, служит в нашей конторе.

Мы выбрались из машины, оставив там водилу, и втроем мимо часового прошли на второй этаж по сильно потертому лестничному ковру.

В кабинете казенно пованивало застоявшимся табаком и ещё бог знает чем. У меня возникло ощущение, что я вернулся на десяток лет назад, когда перестройкой не пахло, или весьма слабо, зато больше разило растерянной затхлостью пробуксовывающего, оставленного без руководства механизма Госужаса.

– Прошу садиться, - сказал нам полковник.

Мы сели за длинный стол. Полковник, шумно двигаясь, устроился напротив.

– Перейдем к делу. У нас в городе последние два дня происходит что-то странное. Четыре убийства. Скорее всего идет разборка среди местных креминальных структур. Но, может быть, эти убийства не имеют между собой связя. Кроме одной детали: все покойники в жизни хорошо знали друг друга. А в детстве даже дружили. Поэтому нам нужен человек, который хорошо знал бы изнаночную сторону жизни города и в то же время ни с кем не был бы связан.

– Вы имеете в виду меня?

– Да. Капитан Кашеваров исключается. Его нельзя использовать. Все знают, что он работает в милиции. А вы местный, сейчас бизнесмен. У вас процветающее охранное предприятие: банки, офисы, госучреждения.

– Я не был здесь почти десять лет. Как взяли в армию, так больше не возвращался. Сейчас другие времена...
– я решил не сдаваться.

– Времена другие, но если постоянно упускать инициативу, то через несколько лет вы точно города не узнаете. Сейчас благоприятная ситуация. Нам на самом верху разрешено, наконец-то, применять жесткие меры. Мы должны только выяснить - к кому применить эти меры.

– Вам, наконец-то, разрешили работать?
– оскорбительно вопросил я.

Он побагровел, достал ключи и полез в низ стола. Пыхтя, отомкнул дверцу и, выпроставшись, протянул мне листок.

– Четыре убийства. И три из одного и того же оружия. Это уже плохо, а дальше может стать и ещё хуже. Посмотрите, вам знакомы эти имена?

Я взглянул на список и бросил односложно:

– Да.

– Что вы можете о них сказать?

– Не больше того, что вам уже рассказал капитан Кашеваров.

–

И все-таки?..

– Когда были детьми, мы слонялись компанией, вместо того чтобы ходить в школу, как большинство детишек, которых мы считали своими личными врагами.

– И вас всех вместе приводили в отделение милиции?

– Почему, иногда и отдельно. Впрочем, вы и это, конечно, знаете.

– Кое-что знаем, - он взял у меня листок и задумчиво забарабанил пальцами по столу.

– Кстати, что это за загадочная личность по кличке Лютый?
– Никто ничего толком сказать не может, кроме того, что это, вроде, ваш брат. Это правда?

– Чушь! Никакого Лютого никогда не знал.

– Да, да. Но многие утверждают...

– Вы, разумеется, и с паспортным столом связывались?

– Конечно. У вас две сестры, обе замужем. Одна живет в Волгограде, другая в Старом Осколе. Ваша мать умерла семь лет назад. Отец развелся с вашей матерью, когда вам было... три года, насколько я помню.

– Пять.

– Что?..

– Пять лет мне было.

– Извините. Когда вам было пять лет. От его новой жены, Венеры Федоровны Мамаевой, у вас были сестра Роза и брат Руслан. Может, имеется в виду этот ваш брат?

– Не знаю, кем имеется в виду, но я никогда не был с ним знаком.

– Хорошо, оставим это. А отец ваш умер ещё при вас. Что с ним произошло?

– Заражение крови. Он был токарь и ему оторвало руку. По локоть. Затянуло в станок.

– Очень жаль.

– Да, очень.

– Но вернемся к вашему мифическому брату. Вот и капитан Кашеваров утверждает...

Я уже не слушал, потому что воскрешение этой дикой, ни на чем не основанной легенды о существовании Лютого, потрясло меня сильнее, чем я мог предположить. Его небытие давно стало одной из аксиом, что спрятались вы такой глубине рассудка, куда и заглядывать-то уже нет ни малейшей охоты. В детстве, то в шутку, то всерьез упоминание о моем каком-то лютом братце доводило и меня до состояния лютости, так что шушукаться об этом стали исподтишка. Потом, конечно, ещё и сны, на них не было управы. И не только случалось, что иллюзорный мой брат, притянутый к действительности одной своей страшной кличкой, являлся мне в самом что ни на есть реальном виде, в обстановке безумия, наскоро составленной сном из таких аксессуаров, как нож с канавкой на лезвии, граненая и неизвесно где найденная граната, патрон, купленный в ближайшей воинской части у беспечного старослужащего солдата. Мне он представлялся грубым, мускулистым, беспощадно жестоким, стремительно влекущим за собой лавину бездумных шалостей и преступлений. И однако же тень его мрачной славы падала и на меня, делая в глазах товарищей бесспорным вождем.

– ...С учетом изложенного, а также принимая во внимание ваш послужной список, мне кажется, вы могли бы помочь...

– Вы же знаете, что после моего ухода из конторы, я не желаю иметь ничего общего...

– Так и не надо иметь, - перебил он меня.
– Пусть это будет вашим частным расследованием. И вы можете располагать всеми нашими возможностями.

– Не уверен, что мне захочется вновь купаться в дерьме...

– Ну что вы!.. Позвольте, капитан, я буду откровенен. Эти убийства встревожили кое-кого наверху. В общем, мне дали понять, что я должен в считанные дни "разобраться и доложить". Мне дали понять, что от этого многое зависит для меня лично.