Враг
Шрифт:
— Армия едина, сознания едины! — бодро выкрикнула Скейта новый победный клич фирвулагов.
Королева как бы не заметила, что ее перебили.
«Обязательно сохрани все документы, письменные распоряжения, докладные — они нам понадобятся для изучения и приобретения боевого опыта. Совсем не для наград и раздачи отличий — на этот раз войска воодушевлять не надо. Всем известно, что в Барделаске варят самое крепкое пиво на Многоцветной Земле».
— Понимаю, теперь так называют стратегические цели!
«Без шуточек! Будь хладнокровна и приметлива — это касается и Червя. И вот еще что. Запомни, когда начнутся большие дела, Мими
— Слитсал, Ваше Величество! — отсалютовала великанша, медленно гаснущему образу.
Затем великанша перебросила Тони Вейланда через плечо и направилась на конюшню.
Десятью часами позже два капитана армии фирвулагов вместе с их потерявшим сознание пленником добрались до брошенного тану форта, расположенного на берегу Соны. В пути им пришлось чуть сбавить ход из-за густого тумана, надвинувшегося на Вогезы и Юру со стороны Золотого берега. Здесь, в маленькой крепости, их уже ждали, даже речной катер подготовили — конфисковали вместе со шкипером. Шкипером оказалась женщина человеческого рода, из низкорожденных, без серого торквеса. Она чем-то напоминала бобовое зернышко — такая же неуклюжая и гладкая. Однако, несмотря на отсутствие на шее торквеса и наглухо схватившую ее лодыжки цепь с якорем в двадцать семь килограммов, который она запросто таскала в руках, женщина оказалась далеко не робкого десятка. Когда пританцовывающий от нетерпения Карбри приказал морячке быть готовой к отплытию в Барделаск, та осталась невозмутимой.
— Прямо разбежалась! — без всякого страха сострила она. — Экий быстрый нашелся, сейчас штаны сброшу.
В змеиных глазах Червя промелькнули искорки смеха.
— Не дерзи, низкорожденная! — произнес он. — У тебя нет выбора — разве что желаешь посмотреть, что там на дне Соны? Так и нырнешь туда вслед за своим свинцовым якорем.
— Днем раньше, днем позже, — философски заметила женщина. — Всем известно, что случается с теми, кто попал в лапы таких, как ты. Насилуют, разрывают на части, а сначала тоже раздают сладкие обещания. Нет уж, мистер людоед. Можешь теперь же швырнуть меня за борт.
— Тану постоянно распускают гнусные слухи, — огрызнулась Скейта. Она только что перенесла Тони на палубу и уложила на удобную скамью. — Спроси парня. Никто не собирается его глотать.
— Пока, — мрачно заметила морячка.
Тони тупо посмотрел на нее.
— Навыдумывают, наведут тень на плетень… — продолжала ворчать Скейта, потом оглядела катер и радостно воскликнула: — Какой чудесный кораблик!
Карбри подтянулся. Его обсидиановые, покрытые искусной золотой гравировкой доспехи, украшенные россыпью крупных чистых бериллов красивого зеленого цвета, блеснули в разрываемом солнечными лучами тумане.
— Низкорожденная, знаешь ли ты, кто мы? Перед тобой знаменитые герои Великой Битвы, а ныне посланцы Их Величеств, августейших правителей фирвулагов!
— Чудище ты, и больше ничего, — возразила женщина. — А чудища едят людей. Все великаны этим грешат, а ты, парень, и есть самый настоящий великан.
Карбри с размаху ударил себя кулаком в грудь. Панцирь
— Как высокородный член Карликового Совета, я, Карбри Червь, клянусь честью: никто не причинит тебе вреда при условии, что ты согласишься помочь нам. Ты будешь свободна, если как можно быстрее доставишь нас в Барделаск. Мы должны избежать встреч с речным патрулем тану и районе Ронии и благополучно преодолеть четыре порога.
В эту минуту гоблины из отряда, размещенного в форте, доставили багаж посланцев королевского дома фирвулагов и, склонившись в поклоне, ожидали дальнейших распоряжений. Карбри через плечо глянул на них, выстроившихся на корме катера, потом широко улыбнулся и протянул руку женщине-шкиперу.
— Давай-ка помогу донести твой якорь к рулевому колесу.
Женщина молчала, покусывая нижнюю губу.
— Какой крепенький, очаровательный кораблик! — Скейта, оглядывая катер, все никак не могла успокоиться. — Он, должно быть, очень быстроходный! Такой хорошенький-прехорошенький. Как ты думаешь, долго нам придется плыть, дорогой?
— Мы можем добраться до Барделаска не больше чем за двадцать шесть часов, если эта желчная бабенка примется за дело всерьез. К тому же надо собрать все силы, чтобы благополучно преодолеть пороги.
— Превосходно, — одобрительно согласилась великанша, — так не пора ли нам отправляться?
— Ладно, договорились. — Шкипер вместе с Карбри, подхватившим тяжеленный свинцовый якорь, двинулась на корму. Всего через несколько минут катер отчалил от пристани.
Как только Рония осталась за кормой, Тони задремал. Тихо плескалась вода за бортом катера, вокруг сгустилась ночная мгла, туман клоками плыл над маслянистой широкой рекой — казалось, катер двигался в какой-то таинственной сказочной пещере. Во сне сердце Тони наполнилось таким счастьем, таким ожиданием — спали оковы, которыми опутала его дьяволица, да и образ ее вдруг смягчился, приобрел знакомые манящие черты. Он потянулся к ней, своей Ровене, невесте из рода ревунов.
— Я не могу без тебя, — бормотал он в забытьи. — Все из-за того, что у меня в эти дни не хватило сил. Если бы они не отняли у меня серебряный торквес, все было бы по-другому. Теперь делать нечего, придется тебе забыть меня… Забыть навсегда…
— То-о-ни, я здесь, с тобой, — долетел до него сквозь дрему тихий приятный голосок. — Не бойся. Обними меня, будь таким же ласковым, как прежде.
— Мне… трудно без торквеса. Вот в чем беда.
Однако Ровена — или все та же мерзкая развратная тварь? — была мучительно настойчива. В голове Вейланда бродила какая-то смутная тревога, мерещилась опасность, но какая? Откуда? Он метался на узком ложе — на чем? С кем? Тони открыл глаза, и то, что он увидел, привело его в ужас.
— Ах! — вскрикнул он и ударил кулаком прямо в прекрасное, темнокожее, обрамленное алыми волосами лицо. Потом вскочил с кушетки и упал лицом на палубу.
— Эй, на корме, у вас все в порядке? — раздался в темноте веселый голос Карбри. Он кричал с полубака.
— Нет! — резко ответила Скейта. — Не суй нос в чужие дела, Червь.
Она приподняла Тони и снова посадила его на ложе. Слабый зеленоватый свет, сочившийся из какой-то трухлявой гнилушки, освещал корму. При таком освещении волосы Скейты имели неопределенный цвет — от ярко-красного до тусклого серого. Прижавшись к Тони, она начала осыпать поцелуями его лицо, потом погладила спину.