Враг
Шрифт:
Таррэн буквально впился глазами в отпечатки сапог. Они были почти невесомы, и он отчего-то побоялся их потерять, хотя наверняка знал, что с пацаном все в порядке. Казалось бы, можно не беспокоиться и с чувством выполненного долга возвращаться. Но гордость охотника не позволила оставить это дело, и он упорно преследовал юнца, уже предвкушая, каких подзатыльников надает, когда поймает. За Танариса, как просили. За выразительные взгляды обозленных караванщиков. За собственное, неподобающее ситуации беспокойство. За бессонную ночь, наконец,
Темный эльф бесшумно вынырнул на очередную полянку и с нескрываемой досадой уткнулся в прозрачную водную гладь, перед которой обрывался загадочный след. Слева возвышалась скала, справа щетинились непролазные дебри все того же храмовника. На единственной тропке они с мальчишкой ни за что бы не разминулись. Да и следы вели только в одну сторону. Получается… с’сош! Неужели переплыл?!
Таррэн укоризненно покачал головой, искренне сожалея о незаконченном деле, но бросаться очертя голову в бурный поток было неразумно. Что ж, похоже, придется надавать ему по шее утром. А заодно выяснить, где его так долго носило.
Эльф снова вздохнул и уже повернулся, чтобы уйти, но чуть ли не нос к носу столкнулся с бешено горящими желтыми огнями и инстинктивно отшатнулся, машинально выхватывая мечи. В ответ донеслись гневный всхрап и тяжелый удар копыта о твердую землю.
— Иррадэ! — глухо ругнулся эльф, запоздало сообразив, что угольно-черный гаррканец, совершенно незаметный в темноте, каким-то образом сумел подкрасться со спины. И теперь стоит всего в двух шагах, сверля его подозрительно разумными глазами, в которых светится искренняя неприязнь.
— Тихо, тихо… я тебе не враг.
Карраш снова всхрапнул, одновременно опустив голову к земле и прижав уши, будто хищник перед прыжком. Похоже, он ничуть не поверил мягкому, обволакивающему голосу, способному убаюкать даже демона. Конь чуть присел, неистово хлестнул воздух пышным хвостом и выразительно приподнял верхнюю губу, показав крупные, совсем не лошадиные зубы.
До медленно отступающего эльфа донеслось отчетливое рычание.
— Ша, Карраш. Не тронь, — властно потребовали откуда-то сверху.
Гаррканец заворчал громче, но послушно отступил на шаг, после чего напряженный до предела эльф смог наконец кинуть взгляд на верхушку скалы и убедиться: Белик тоже был здесь. Стоял, невозмутимо скрестив руки на груди, смотрел на него с высоты в полтора человеческих роста и нехорошо улыбался.
— Чего надо, ушастый? Что вынюхиваешь?
Таррэн отошел еще на шаг, краем глаза стараясь удерживать в поле зрения и гневно раздувающего ноздри гаррканца, и его хозяина, упруго спрыгнувшего со скалы. В левой руке пацан держал свой дурацкий сверток, но пальцами правой недвусмысленно поглаживал рукояти метательных ножей.
— Люди беспокоятся. Особенно твой дядька, потому что не знает, куда ты делся, — спокойно сообщил эльф, нутром ощутив, что у сопляка хватит умения
— Ого! А ты, значит, тоже волновался?
Таррэн пропустил откровенную издевку мимо ушей: все еще помнил предостережение короля Мирдаиса — быть терпеливым.
— Нет. Просто в лагере тревожатся. Вернись.
— Потрясающе! — вдруг в голос расхохотался мальчишка. — Вежливый эльф! Да еще и темный! Мама, роди меня обратно! Нет, малыш, ты слышал? Он до меня сни-зо-шел! Куда бы записать, а то никто не поверит?!
Второго оскорбления перворожденный не стерпел: быстрее молнии метнулся вперед, намереваясь ухватить дерзкого сопляка за ворот, а затем хорошенько встряхнуть, чтобы впредь следил за языком. Уже почти схватил и… едва успел отдернуть пальцы.
Клац! Сухо щелкнули острые зубы, а Карраш разочарованно фыркнул. Он низко пригнул голову и уже почти прыгнул на ощетинившегося эльфа, как в тот же миг маленькая рука властно дернула его за ухо и стальной голос сухо произнес:
— Я сказал: нет. Не сейчас.
Гаррканец досадливо дернул хвостом, но перечить не посмел: хозяин, хоть и молодой, умел быть жестким, поэтому Карраш лишь многообещающе покосился на ушастого урода, от которого было столько беспокойства, а почувствовав твердую ладонь на холке, послушно пригнулся.
Мальчишка ловко взлетел ему на спину и без единого звука развернул коня в сторону лагеря, оставив раздраженного эльфа одного. Тот секунду колебался между страстным желанием выбить из сопляка всю дурь и разумным решением обождать с этим хотя бы до утра, но потом все-таки решил не торопить события.
— Ничего, малыш, — вдруг донесся из темноты преувеличенно ласковый голос Белика. — Вот вернемся домой, тогда и цапнешь его от всей души. Куда понравится, я тебе обещаю. Знаю, что он мерзкий, чернявый и отвратительно пахнет, но, боюсь, Дядько нам обоим уши оборвет, если сцепимся с этим темным. Шансов у него, конечно, не будет, но все равно обидно пристукнуть его тут по-тихому, когда никто не видит. Понимаешь? Умница ты моя. Тогда пойдем обратно, а то наши уже наверняка решили, что он нас сожрал… Столько слухов про этих ушастых монстров ходит, что прямо сам начинаешь верить. И откуда только берутся? Гм, пожалуй, мне стоит придумать парочку новых!
После чего послышался тихий свист, незаметно сложившийся в мотив «Откровений лесной нимфы», при первых звуках этой песни любого эльфа перекашивало от бешенства. Надо сказать, песня была на редкость пошлой. Рассказ в ней шел от лица юной прелестницы, которая весьма откровенно сравнивала впечатления от общения с мужчинами разных рас. Причем ушастым доставалось по полной программе: острый язычок маленькой нечисти не раз проходился по поводу длины их… ушей, неоднократно намекал на нетрадиционные вкусы, а в довершение всего славил, как самых нудных, нерасторопных и весьма посредственных партнеров.