Враги целуют жадно
Шрифт:
С трудом понимая, что творит, Вадим шагнул вперед. К ней поближе.
Она синхронно отступила назад, вынуждая его раздраженно рявкнуть:
– Ни шагу больше! Стой, где стоишь!
Послушалась ли его эта мелкая сучка? Черта с два!
Увлажнив губы, она хрипло произнесла:
– Маша, идем-ка домой. Ско… скорее.
– Идем, - согласно закивала младшая Стеклова. – Ты только помоги мне, ладно? Дай на тебя опереться. А то… меня что-то совсем ножки не держат!
Аня с готовностью ринулась
– Не утруждайся, - пробасил он устало. – Не женское это дело.
Ничего более не объясняя, отец подхватил на руки опешившую Машку и понес в сторону дома. А Аня так и застыла на месте, с разинутым ртом. Пользуясь ее замешательством, Вадим подобрался к ней ближе. Почти вплотную. И недовольно скривился, когда она вновь напряженно попятилась.
– В чем дело? – выплюнул он, закипая от злости. – Какого черта ты от меня шарахаешься? Совсем недавно трахалась со мной, а теперь…
– Я с тобой не трахалась! – возмущенно воскликнула Аня, воинственно вскинув подбородок. – Не выдумывай!
– Да, неужели? – он горько усмехнулся, дурея от ее близости. Улучив момент, сомкнул ладони на ее талии и склонился к уху. – И как же тогда назвать то, чем мы с тобой… занимались в твоей комнате? На твоей кровати?
Покраснев до состояния вареного рака, эта зараза ужалила его словами:
– Назови это обычным домогательством.
– ЧТО? – изумленно.
– А то! В свою комнату я тебя не звала! И в кровать не приглашала!
Ее слова неожиданным образом пробили брешь в его душе. Задели за живое.
«Сука! Больно!»
Гнев ослепил Вадима. Нервы сдали. Продолжая сжимать ее талию одной рукой, он пленил ее острый подбородок второй.
– Ах, вот, значит как? – выдохнул прямо в губы, опаляя ее нежную кожу хмельным дыханием.
– Получается, это я тебя спровоцировал, да? Заставил? А по своей воле ты бы со мной… никогда? Что ж, ладно! В таком случае… больше не приходи ко мне! Поняла? Никогда ко мне не приходи! Не смей! Еще раз придешь – и я придушу тебя! Своими. Собственными. Руками!
Сокрушенно застонав, он скользнул губами по ее губам. Не поцеловал.
Лишь слегка коснулся, трепеща от ощущений. И мучительно прохрипел:
– Но… ты придешь! Я знаю, придешь! Каждую ночь приходишь. Мучаешь меня. Дразнишь. Изводишь. Заставляешь с ума сходить и… на стену лезть!
– Ты бредишь, что ли? – испуганно пискнула Аня, скидывая его руки.
– Нет, - ломая легкое сопротивление, он мягко притянул ее к себе за талию.
– Как это, нет? Я ни разу в жизни к тебе не…
– Приходишь, - тихо буркнул он, уже откровенно обнимая Аню. Обволакивая ее собой. Прижимая трепетно и нежно. Спаивая их тела воедино. Утыкаясь носом в ее
– Санитарам звонить не пробовал? – в тон ему шепнула Аня.
– Или экзорцистам? Тут ведь… диагноз налицо! Либо белочка, либо демоны!
Вадим рассмеялся, а она аккуратно вывернулась из его объятий.
– Я серьезно, - отступила на шаг. – Проспись хорошенько! И уже завтра все вернется на свои места. Ты вспомнишь о своем статусе. О своей девушке.
Он склонил голову, ощущая себя зверем, загнанным в угол.
– Все, что ты сказала обо мне сегодня… и в универе, и у себя в комнате… ты действительно видишь меня таким?
– его вдруг заинтересовал этот вопрос.
Вот только услышать ответ на него ему было не суждено. Со двора вышел отец – задумчивый и еще более хмурый, чем обычно. Он довольно быстро преодолел разделяющее их расстояние и уставился на Аню так, словно хотел сказать ей что-то. Но она его опередила. Выдержав его взгляд, прошелестела:
– Лев Сергеевич, спасибо вам за помощь! Я пока не знаю, что произошло. Но интуиция подсказывает мне, что мы теперь в неоплатном долгу перед вами!
– Не выдумывай, - отмахнулся он, извлекая что-то из кармана. – Беги в дом. На улице уже прохладно. Ты слишком легко одета. Да и поздно уже.
Ее не пришлось просить дважды. Бросив на прощание «Доброй ночи!», Аня скрылась за высоким забором и заперла ворота изнутри, судя по характерному скрежету металла. Не обернулась даже. Не посмотрела на него еще разок. И за одно это Вадим готов был растерзать своего отца.
– Ну и на хрена ты…
Он осекся, заметив во рту родителя сигарету, а в руке – зажигалку.
– Погоди, - нахмурился, ничего уже не понимая. – Ты что, куришь?
Смачно затянувшись, он выпустил в воздух густую струю табачного дыма.
– Курю, - горько усмехнулся, затягиваясь по новой.
– Давно?
– Лет пять уже. Пристрастился, когда мать твоя заболела. Так мне было легче.
– Но…
– Что, но?
– Я впервые вижу тебя с сигаретой!
– Так я никогда при тебе и не курил!
– Почему?
– Я так-то отец твой! – прозвучало гордо. – Должен тебе правильные ценности прививать. А дурной пример… он слишком заразителен.
– А чего тогда сейчас при мне дымишь?
– Нервы успокаиваю! – беззлобно фыркнул отец. – Впервые сына своего единственного из кутузки забираю - пьяного в нулину и с расцарапанным таблом! Так и хочется спросить: ну, что, сынуля? Сдачи-то обидчику дал? Да боюсь услышать в ответ, что ты с какой-нибудь девкой дрался!
– Почему, с какой-нибудь? – не уступал ему в иронии Вадим. – С очень даже конкретной! Это Машка меня разрисовала, когда я их с Ксюхой разнимал!