Враги
Шрифт:
Оказалось, может, и ещё как: рука в тёмной рубашке откинула кусок мешковины с моего лица, и Батиста приветливо кивнул:
– Ты как, маг разведчиков? Голова болит?
Я почему-то кивнул, и он бесцеремонно похлопал меня по щеке:
– Сочувствую, заклинание очень старое и сильно бьёт по мозгам. Потерпи, скоро отпустит.
Подозревая неладное, прохрипел:
– Развяжи, Батиста… Дар приказал тебе…
Парень прервал негромкий разговор с невидимым собеседником:
– Пока рано, полежи ещё… И кто такой Дар?
– он засмеялся и, наклонившись, набросил кусок грязной рогожки на лицо и драгоценную косу взбешённого мага
Вот тут меня и прорвало: я сдувал лезущую в глаза ткань и растрепавшиеся волосы и вопил так, словно от громкости этих криков зависела жизнь:
– Сволочь, предатель… подожди немного, выйду отсюда - размажу тебя по стенке, идиот паршивый… - ну и дальше, как положено - в общем, бесился от души.
Разговор на какое-то время замер, и я довольно замолчал, но дружный хохот обидчиков прибавил сил для новой порции брани. Впрочем, вскоре я замолчал, потому что смысла сходить с ума больше не было - шаги удалились, оставив пленника в гордом одиночестве размышлять о непредсказуемости нашей жизни.
Нет, это не было сожалением о том, что я так и не сумел подготовиться к нападению, и не злость на предавшего мои надежды Батисту. Сейчас мысли первого мага разведки занимал увиденный на его шее рисунок - две переплетённые между собою ветви колючей лозы. Я внезапно вспомнил, что это означало, и по спине пробежался холодный ветер страха…
Если Избранный попадал в плен, чтобы сломать его дух, беднягу прежде всего подвергали бесчестью - отрезали косу. А потом, после пыток, желая продлить его мучения, часто отпускали, потому что с этого дня жизнь Высокородного превращалась в ад. Он считался Недостойным и, сохраняяна бумаге титулы и звания, фактически становился изгоем: таких не допускали на государственную службу, не приглашали в высшее общество. Невиновный человек становился презираемой всеми парией…
Бедняге оставалось или тихо спиваться в своём имении, рано или поздно сводя счёты с жизнью, или идти на войну простым наёмником… Не удивительно, что Недостойные ненавидели растоптавшее их лицемерное общество. В знак презрения к нему бывшие Избранные ставили себе «клеймо» - две переплетённые ветви на шее означали две жизни человека: до и после… Говорили, что из них получались самые жестокие Наёмные убийцы, не знавшие жалости, если в их руки попадал «счастливчик с косой».
Кажется, Батиста - один из них, и его непривычно белая для южанина кожа была лишь жестоким напоминанием о прошлом униженного человека… Кто знает, что теперь ждало Ворона, какие мучения этот холодный красивый парень для него придумал…
От долгого лежания в одном положении тело затекло, а в горле пересохло - оставалось только облизывать губы, мечтая о дожде, а лучше - безумном ливне, в котором я с радостью бы захлебнулся. Батиста откинул тряпку с моего лица, приложив флягу к губам, и, не корча из себя героя, я с жадностью напился…
Он был грустен и, аккуратно промокнув мои губы платком, шепнул:
– Знаю, тебе плохо, Терри. Потерпи… Скоро мы уедем отсюда.
Я сделал попытку ухмыльнуться, скривившись от боли в сильно ноющих спине и пояснице, практически уже не чувствуя ни рук, ни ног:
– И куда повезёшь пленника, предатель?
Вздохнув, Недостойный нежно погладил чужую косу, и в сверкании его карих глаз мне почудились искры безумия:
– В Западные горы - в гости к непридуманным демонам, детка…
Глава 15. По дороге в Западные горы — 2
Присматриваясь
Я смотрел в склонившееся лицо человека, от которого сейчас зависела моя жизнь, неожиданно понимая, что не боюсь его. Не то чтобы Терри-Ворон был и в самом деле героем, презирающим смерть– ещё чего… Вот только в тот момент не связанный по рукам и ногам пленник, а этот темноволосый, похитивший меня Недостойный Избранный[1] выглядел жалко и потерянно - так, словно мы с ним вдруг поменялись местами… В его карих влажных глазах застыли непонятные безысходность и тоска, так что в душе шевельнулась надежда - а что если попробовать до него достучаться? И я рискнул:
– Слушай, Батиста, у меня спина - как негнущаяся деревяшка, и руки… Развяжи - дай немного подвигаться. Обещаю - не убегу, да и, честно говоря, всё равно на это сил не хватит.
Он вдруг кивнул:
– И в самом деле - пора, а то зачем ты мне нужен, если придётся отпилить молоденькие загнивающие конечности, да?
– то ли пошутил, то ли констатировал факт похититель, усмехаясь, но его лицо при этом не изменило своего выражения - в нём не было ни злости, ни злорадства, - тем более что на тебе заклинание подчинения, при всём желании теперь не сможешь отойти от «коварного Батисты» более чем на дюжину шагов, двоечник…
Он вдруг улыбнулся мне как своему приятелю, что в этой ситуации совершенно сбивало с толку:
– Издевается что ли, мерзавец?
– я снова начал заводиться, буркнув:
– И вовсе нет, сам ты… - и это так его развеселило, что, смеясь:
– Боже, ну что за ребёнок… - он осторожно помог мне сесть и, не обращая внимания на стоны «жертвы», перерезав верёвки, начал массировать затёкшие руки и ноги.
Как только я смог пошевелить пальцами, оттолкнул его и, шатаясь, тут же направился в ближайшие кусты, фыркнув на усмехавшегося Батисту:
– Не ходи за мной, а то сил нет терпеть - утонешь…
Конечно, оказавшись среди густой листвы, пленник первым делом попытался призвать магию, но южанин не солгал - ничего не вышло, а самое обидное, «особенная сила» почему-то тоже не откликалась. Неужели Батиста специально выбрал «пустое место»? Вряд ли, тогда бы и его заклинание тоже не работало… Значило ли это, что странный тип настолько силён, что может блокировать чужую магию? На такое способны только легендарные Вершители, неужели в добавок ко всем неприятностям «повезло» ещё столкнулся с одним из них?
Пока я предавался размышлениям, по другую сторону кустарника началось какое-то подозрительное шевеление: хрустнула ветка, и приглушённый голос похитителя выдохнул где-то совсем рядом с моим ухом:
– Терри, замри и не дёргайся, просто подожди…
Конечно, это послужило сигналом к действию: я осторожно раздвинул листья, и - сам не верю, что говорю это - наслаждался потрясающим зрелищем…
Никогда не видел, как работают «профессионалы» - Батиста был один против пятерых. Кажется, для него это был немного - руки и ноги мелькали, в прыжке нанося удары по довольно-таки шустрым противникам, и они проиграли, так ни разу и не успев ответить… Я восхищённо качал головой, пока южанин, закончив «разминку», перетаскивал тела в соседние кусты. Его резкий окрик привёл пленника в чувство: