Врата Абаддона

Кори Джеймс С. А.

— Мне надо проверить свой корабль, — заговорил Холден. — Пожалуйста, нельзя ли связаться «Росинантом»! — Ему никто не ответил. Холден поднажал: — Моя команда, возможно, ранена. Если бы только…

— Заткните кто-нибудь пленного, — приказала женщина, по-прежнему невидимая для него.

Стоявший рядом десантник с тяжелой челюстью и иссиня-черной кожей обернулся к Холдену. Тот напрягся, ожидая удара.

— Ты все равно ничем не поможешь, — сказал десантник, — а теперь, пожалуйста, помолчи.

Камера на «Хаммурапи» была не

многим больше полутора метров шириной и трех в глубину. Койка-амортизатор грязновато-голубого цвета, стены и пол — стандартно-белые, блестящие в резком свете светодиодки. Холдену выдали тренировочный костюм из бумажной ткани — он даже потрескивал при движении. Охранники, когда пришли за ним, не потрудились связать ему руки или ноги.

Капитан плавала у своего стола, коротко подстриженные седые волосы придавали ей сходство с римским императором древности. Холдена пристегнули к чуть наклоненному амортизатору, так что ему волей-неволей приходилось смотреть снизу вверх.

— Я — капитан Джаканда, — сказала женщина. — Вы военнопленный. Вам ясно, что это означает?

— Служил во флоте, — кивнул Холден. — Понимаю.

— Хорошо. Экономит полчаса юридической трескотни.

— Я с удовольствием расскажу все, что знаю, — добавил Холден. — Жестких мер не потребуется.

В улыбке капитана Джаканды был зимний холод.

— У кого-то другого я сочла бы это фигурой речи, — заметила она. — Итак, каковы ваши отношения со структурой в центре медленной зоны? Что вы там делали?

Холден много месяцев заставлял себя молчать о Миллере, никому ничего не говорить. Кроме Наоми, и то его преследовало чувство вины за то, что он взвалил на нее эту ношу. С одной стороны, желание выговориться тянуло его как гравитационное поле. С другой…

Холден глубоко вздохнул.

— Это покажется несколько неправдоподобным.

— Я слушаю.

— Вскоре после того как конструкция, созданная протомолекулой, взлетела с Венеры и направилась в космос, чтобы начать сборку Кольца, со мной… вступил в контакт детектив Миллер. Тот, кто направил Эрос к Венере. По крайней мере, оно выглядело и говорило как он. С тех пор он показывался раз в несколько недель, и я пришел к выводу, что протомолекула его использует. Ну, что он и Джули Мао, та, что заразилась первой, втянули меня за Кольцо. Я думал, что они… она заманила меня сюда.

Джаканда не изменилась в лице. У Холдена ком стоял в горле. Этот разговор он предпочел бы вести не здесь. Поговорить бы с Наоми в спальне на «Росинанте». Или в баре на Церере. Все равно где, главное — с кем.

Неужели она погибла? Неужели Станция убила ее?

— Продолжайте, — напомнила Джаканда.

— По-видимому, я ошибался, — сказал Холден.

Он начал с пути к Станции, перешел к созданному протомолекулой видению Миллера, поджидавшему его внутри. Рассказал об атаке десантников и о ее последствиях, как их объяснил Миллер. О видении гигантской империи и о потопе тьмы, гасившей

солнца. Он понемногу успокаивался, слова шли с языка легче и быстрее. Рассказ казался безумным даже ему самому. Видения, невидимые для других. Великие тайны, открытые ему одному…

Только все это было ошибкой.

Он вообразил себя важной фигурой. Особым, избранным. Думал, что все, происходящее с ним самим и с командой, направляется великой и таинственной силой. И ошибся. «Двери и углы», — сказал Миллер, а он не разгадал смысла этих слов, и потому-то все они прошли сквозь Кольцо. И оказались на Станции. В каждой фразе Холдена облегчение смешивалось с презрением к себе. Он как дурак отплясывал на краю обрыва в уверенности, что не упадет. Кто угодно, только не он.

— И вот я здесь, беседую с вами, — сухо закончил он. — И не знаю, что будет дальше.

— Понятно, — бесстрастно проговорила она.

— Вам придется провести полное медицинское обследование, проверить, нет ли у меня в мозгу органических изменений, — добавил Холден.

— Возможно, — кивнула капитан. — Сейчас мои медики слишком заняты. Вы пока останетесь под административным арестом.

— Понимаю, — согласился Холден, — но мне надо связаться с командой. Вы можете следить за переговорами, я не против. Лишь бы увериться, что они в порядке.

Капитан скептически скривила губы — с чего бы им быть в порядке?

— Я попробую что-то узнать для вас, — пообещала она. — Сейчас всюду переполох, и в любой момент может стать хуже.

— Значит, все очень плохо?

— Очень.

Время в камере тянулось медленно. Охрана приносила тубы с пайком: протеин, жиры, вода и растительная паста. Иногда добавлялась гомеопатическая доза карри. Такое ешь, чтобы не умереть с голоду, остальное — только твои проблемы. Холден и ел, чтобы не умереть. Ему надо было вернуть команду, корабль. Выбраться отсюда.

Он видел падение империи чужаков. Видел взрывающиеся солнца. Видел, как кошмарная машина на Станции, построенной не человеческими руками, убила человека. И ни о чем не мог думать, кроме Наоми, Амоса и Алекса. Как им сохранить корабль? Как вернуться домой? Под домом понималось «где угодно, только не здесь». Не в первый раз Холден жалел, что не везет сейчас те подозрительные коробки на Титанию. Он плавал посреди камеры размером с гроб и старался не сойти с ума от ядовитой смеси бездействия и страха.

Даже если вся команда уцелела, сам он теперь в руках марсиан. Не он подорвал «Сунг-Ан» — все уже знают. Не он выпустил в эфир фальшивое заявление. Все обвинения против него развалятся, но это не изменит того факта, что Марс желает отобрать у него корабль. Он предпочитал огорчаться из-за корабля, потому что сохранить «Росинант», потеряв команду, было бы хуже.

— Паршиво ты выбираешь друзей, — сказал Миллер.

— Ты куда, к черту, подевался? — отозвался Холден.