Врата фюрера. Апокалипсис волка
Шрифт:
— Наверное, из-за теплой ауры, — поддержала разговор Ольга, никак не отреагировав на «друга».
— Думаю, из-за стихий.
— ?
— Ну вы журналистка, как сказал Саша, так разве ж не слышали, что керамика синтезировала в себе три мировые стихии: землю, воду и огонь.
— A-а, вот вы о чем. Думаю, это метко подмечено.
— Первородная земля, животворящая вода и преобразующий огонь.
— Можно пойти еще дальше, — цепляясь за философствование как за спасительную для теперешнего состояния ее души соломинку, продолжила Ольга, вставляя в
— Кажется, я знаю, куда нам поехать дальше и где вам укрыться, — негромко, глядя на Ольгу, сидящую к нему вполоборота, сказал Александр.
— Куда же? — тут же отреагировала порядком уставшая женщина.
Но спутник не ответил, а странным образом стукнув ладонью по столу, словно поставив точку, обратился к товарищу:
— Знаешь, Владимир, мы вообще-то хотели получить кое-какую информацию. Один чудак в душевном разговоре упомянул Кранаха. Вот мне и хочется знать, к чему бы это?
Ольга всё поняла, айв самом деле, кто-то же должен им помочь понять, что хотел сказать ее собеседник в студии, когда ссылался на художника. Прежде чем его убили, фон Краузольд успел дать интервью, в котором, возможно, содержался ключ к его личной драматической тайне; но, возможно, в словах убиенного не было никакого скрытого умысла и всё, что он говорил, — обычные рассуждения человека, погибшего случайно или даже по ошибке, вместо кого-то… Откуда ж ей знать?!
— Кранаха Старшего или…? — уточнил керамист.
— Кажется Старшего.
— Даже не знаю, чем могу помочь. Разве если найду альбом немецкой живописи эпохи Возрождения, то там наверняка должны быть репродукции его работ. Обождите.
Владимир Ковалев спустился на первый этаж, где в отдельном шкафу на полках стояли и лежали друг на друге толстые тома художественных альбомов. И в то время, пока хозяин мастерской разыскивал обещанное, Александр, чуть наклонив лицо к Ольге Хлебниковой, еще раз успокаивающе повторил:
— Я помогу вам укрыться, — и погладил ее по руке.
Ольга улыбнулась и с долей врожденного кокетства поправила:
— Мы ведь уже как-то перешли на ты. Не говорите мне вы.
— Не говори…
Она кивнула. Теперь и в самом деле стало спокойно, ее душа, уставшая от переживаний за последние несколько суток, просилась погрузиться в светлые дали, в райские кущи, в тайные запредельные, непреоборимые никем, восчувствованные небеса… И, словно ловя ее мысли, мужчина подытожил:
— Едем в одно очень хорошее воцерковленное место, и да поможет нам Господь.
Лукас Кранах Старший родился в 1472 г. в местечке Кронах в Верхней Франконии (северная часть нынешней Баварии) в семье живописца Ганса Мюллера, известного лишь по упоминаниям. Усвоив основы ремесла, молодой художник покинул родительский дом. В поисках признания в 1490-е гг. он исколесил придунайские земли и в 1500 г. обосновался в Вене. Здесь Кранах написал первые дошедшие до нас картины («Распятие»,
В 1505 г. Кранах получает место придворного живописца при дворе Саксонского курфюста Фридриха Мудрого в Виттенберге. Вместе с полагающимися привилегиями Кранах получил целый ряд обязанностей: он сопровождал своего господина на охоте, участвовал в турнирах и празднествах, а в 1508 г. был даже послан с дипломатической миссией в Нидерланды к императору Священной Римской империи Максимилиану I.
За 45 лет, прожитых в Виттенберге, Кранах из безродного странствующего живописца превратился в самого богатого жителя города, многоуважаемого члена городского управления, дважды избиравшегося бургомистром. Он содержал большую мастерскую, был владельцем нескольких домов и земельных участков, аптеки, книжной лавки и типографии. Женился Кранах на дочери богатого виттенбергского пивовара, тем самым умножив свои богатства.
Был законодателем моды, моделировал гербы, оружие, расписывал замки…. Современник Дюрера, был гораздо более знаменит. Пережил Дюрера на четверть века.
16 октября 1553 г. Лукас Кранах скончался. Картины художника можно видеть в церквах Мюнхена, в Торгау, часть работ содержатся в разных немецких музеях.
Альбом живописи, действительно найденный Владимиром на первом этаже своей башенки-мастерской, содержал несколько репродукций работ известного немецкого мастера XV–XVI вв. И, кажется, ни его работы, ни биография творца, в чьих близких друзьях значился великий реформатор Мартин Лютер, которого, между прочим, почитал Адольф Гитлер, не проливали ни капли света на тайну гибели его соотечественника Якова Сигизмундовича фон Краузольда.
Наклонившись над альбомом, Звездочет и журналистка внимательно изучали репродукции, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Работ, надо признать, было немного, однако несколько из них, — по мнению гостей хозяина мастерской, — надлежало рассмотреть с особым тщание.
Так ни с чем не определившись, Александр сказал:
— Кажется, ничего странного, просто школа Возрождения с ее атрибутами: божественным и мистическим. Подумаем об этом позже.
— Наверное, он упомянул Кранаха просто так, к слову… что он говорил? — меня поддержал бы и Кранах Старший, живи он в наше время. Правильно?