Врата пустоты. Зов пустоты
Шрифт:
– А я до сих пор сомневаюсь, – трещала Катарина. – Может, надо было остановиться на голубом, а не на зеленом? Буду как лягушка!
Мы принялись убеждать Катарину, что зеленый цвет ей к лицу. Обычная девичья болтовня, в которой так мало серьезного и которая забывается, стоит разойтись по разным углам. Я кивала и смеялась, но мысли были далеко… И все-таки замечательно, что выпускной уже через неделю. Стены коллежа казались тесными, как никогда, а разлука с Анри – нестерпимой!
– Ой, что-то тучи набежали, – первой подняла голову Алисия.
И правда, мы не заметили,
– Что-то маги упустили, – хмыкнула Дилора.
– Или студенты-погодники в своей башне опять начудили, – пожала плечами Катарина.
– Может, вернемся в общежитие? – предложила я.
– Ты что, Полли! Грозы боишься?
И подружки дружно захихикали. Нет, я не боялась грозы, но хотелось как можно скорее очутиться за надежными стенами, сесть у окна и слушать раскаты грома, радуясь, что меня-то гроза обошла стороной. Поэтому я поднялась с облюбованной скамейки и медленно пошла к общежитию. Девчонки, хоть и смеялись, но тут же меня догнали. Намокнуть не хотелось никому.
Мы уже почти дошли до порога общежития, когда все-таки грянул гром и на землю упали первые тяжелые капли. Вот только сразу за громом послышался глухой удар колокола.
– Что это? – замерла Дилора.
– Где? – спросила Катарина.
В шум дождя вмешался еще один глухой удар – бом. И сердце ухнуло в пятки. Колокола никогда не звонили просто так. И еще раз – бом.
– Это траурный звон, – прошептала Алисия, и улыбка мигом покинула ее лицо, как и краски. Она сделалась белой как полотно. – Который из трех колоколов звонит?
– Солнечный, – тихо проговорила Дилора. – Это точно солнечный. Неужели светлейший магистр скончался?
Бом… Я подумала об Анри, который сейчас находится где-то рядом с этим перезвоном, ведь сегодня – его смена в карауле великого Таймуса Светлого. Что же случилось?
– Девочки, немедленно внутрь! – появилась в дверях общежития Жаннетт, и даже ее лицо, всегда будто вырезанное из мрамора, казалось испуганным.
– Что произошло? – жалобно спросила ее Алисия.
– Вы же слышите – солнечный звонит. Ждем официальных известий.
Мы переглянулись и поспешили в свои комнаты. Тяжелее всего – ждать. А общежитие уже гудело, как огромный улей. Гудело тихо и зловеще. Тут и там перешептывались, сбивались в стайки, переходили от одной стайки к другой. И все никак не могли понять, почему солнечный колокол, венчавший светлую башню, звонил в неурочный час. Прошло около пятнадцати минут, когда перелив колокольчиков позвал всех воспитанниц в большой зал. Значит, наставницы что-то узнали и готовы сообщить нам. Почему-то стало жутко. Я старалась держаться поближе к подругам. Мы выстроились в четыре ровных ряда – по количеству курсов – и приготовились выслушать новости, какими бы они ни были. А перед нами замер весь педагогический состав во главе с верховной колдуньей – мадам Симоной.
– Воспитанницы и выпускницы, – заговорила она, и уже по голосу стало понятно, что дела плохи, – только что мы получили ужасное известие из мэрии. Великий магистр света Таймус был убит в своей башне.
Убит? Я ожидала, что маг мог скончаться от болезни
– Нет причин для паники, – продолжила она. – Убийца задержан и будет наказан по всей строгости закона. Имя его пока не разглашается до выяснения обстоятельств совершенного преступления. Нас же призвали улучшить дисциплину, поэтому до выпускного бала отлучки в город запрещены. Под запретом свидания с родными и письма. Прогулки разрешены только на территории коллежа в сопровождении наставниц. Потерпите, скоро выпускной бал, и уже через неделю вы увидите своих близких. А пока что уделите время учебе и самопознанию, ибо никто не знает, что теперь ждет Гарандию.
Мадам Симона ушла, а мы так и стояли, будто кто-то опустил тяжелый покров. Я не могла поверить в то, что услышала. Отказывалась понимать. Да, магистры умирали – все люди смертны, но у кого же поднялась рука? Почему? Тем более магистр Таймус был очень открытым человеком, иногда приезжал к нам в коллеж, подбадривал, выделял стипендии и гранты. И вот он погиб…
Я вернулась в общую комнату и села на диван, закрыла лицо руками. Как там Анри? Все ли с ним в порядке? Пострадал ли кто-либо, кроме магистра? Мне никто не мог дать ответ. Но в ту минуту я даже не подозревала, каким этот ответ окажется.
Глава 2
Наш коллеж гудел словно улей. Я, как и все, не находила себе места. Ночью никак не могла уснуть. А когда все же задремала, приснился Анри. Во сне он уходил от меня, а я все бежала, бежала – и никак не могла его догнать. От этого было больно настолько, что утром подушка оказалась мокрой от слез. Я проснулась поздно. Голова гудела, будто не спала, а танцевала на балу или зубрила уроки. В столовую пришла позже всех – и не смогла проглотить и ложки супа. Только выпила сладкий компот из сухофруктов.
Неделю не видеть Анри и умирать от неизвестности… Я сидела у окна в библиотеке и листала трактат по светлой магии. Выписывала в блокнот то, что казалось интересным, и так хоть немного отвлекалась от скверных мыслей. Но они все равно были сильнее и забирались в голову, не спрашивая разрешения. Что теперь будет? Когда смогут избрать нового магистра? Обычно, когда силы магистра начинали слабеть, он готовил преемника, но ведь Таймуса убили, и неизвестно, назвал ли он имя наследника силы. Все это пугало, но больше всего – неизвестность.
– Полли! Полли, вот ты где, – вбежала в библиотеку растрепанная Катарина. – Там тебя ищет мадам Симона! Быстрее.
Да, к директору лучше поторопиться, поэтому я вернула книгу библиотекарю и, подхватив юбки, помчалась за подругой. Мадам Симона не любила ждать. А еще она не любила, когда ее воспитанницы появлялись на пороге растрепанными и взмыленными, поэтому наградила меня тяжелым недовольным взглядом. Вот только в кабинете мадам была не одна. За ее спиной стояли двое мужчин. Один помоложе, наверное, одногодка Анри, второй – старше, лет тридцати пяти. Его лицо казалось высеченным из камня, и он смотрел на меня так жутко, что почему-то затряслись руки.