Врата Шамбалы
Шрифт:
Семь дней и ночей ехал Арчу, пока не достиг владений духа ветров, который как раз закончил сбор урожая. Царевич осторожно подъехал к его жилью, распрощался с конем, отправив его в царство Бура, и спрятался в пещере, расположенной неподалеку.
Наступил день молебна. В полдень Арчу услышал звон ритуального колокольчика и увидел духа ветров, покидавшего свой дом. Царевич вошел в его жилище и вплотную приблизился к трону, когда вновь зазвучал колокольчик. Время, за которое сгорает ритуальная свеча, уже истекло. Стражники медленно зашевелились и потянулись к оружию. Юноша, не мешкая, спрятался за выступ скалы и притаился. Несколько дней он провел в этом укрытии. Наконец вновь настал день молебна.
Дождавшись
Арчу, следуя наказу духа гор, устремился на восток. Вскоре он увидел крепость на берегу реки, рядом паслись овцы, лошади и яки. Подобравшись поближе к пастухам, стал слушать их разговор. Один из них поведал, что у коменданта крепости три дочери. Эмань — младшая из них — самая красивая и добрая. Опять вспомнил царевич слова мудрого духа гор.
Долго бродил он возле крепости, пока однажды не встретил восхитительную девушку, собиравшую цветы. Собака подбежала к Эмань, начала ласкаться. Удивленная красавица погладила ее и посмотрела в умные глаза, полные слез. Животное лапой показало на висевшую у него на шее сумку с зернами. Девушка сняла сумку, но что делать с ячменем, не знала, поскольку видела его впервые в жизни. Арчу вырыл ямки в земле и убедил ее бросить в них золотистые семена: С тех пор люди часто видели Эмань, гулявшую в поле с собакой.
Спустя какое-то время комендант решил выдать дочерей замуж. Он пригласил знатных гостей с семьями и хотел, чтобы девушки выбрали себе достойных молодых людей. Веселье было в полном разгаре, когда объявили свадебный танец. Старшей дочери приглянулся сын сановника, средней — сын начальника соседнего уезда. Согласно обычаю, девушки передали своим избранникам корзины с фруктами и вместе подошли к отцу.
Только младшая дочь оставалась без пары. Внезапно она увидела любимую собаку и закружилась с ней в танце. Гости переглянулись, а потом дружно расхохотались. Разъяренный комендант не смог сдержать эмоций: "Ты опозорила меня! Забирай пса и уходи из дома!" Горько заплакала Эмань и пошла прочь. К вечеру девушка и бежавший рядом Арчу добрались до поля, где колосился посеянный ими ячмень.
Каково было ее удивление, когда собака вдруг заговорила с ней человеческим голосом! Царевич подробно рассказал историю о своем походе за зернами и колдовстве духа ветров. Эмань слушала его очень внимательно и в конце спросила, сможет ли он вернуть себе первоначальный облик. Арчу ответил утвердительно, но пояснил: "Для этого надо, чтобы ты полюбила меня". Девушка горячо воскликнула: "Я люблю тебя и сделаю все для твоего превращения в человека!"
— Если ты действительно меня любишь, собери сейчас спелые зерна, положи в сумку и повесь ее мне на шею. Я побегу на родину и по пути буду бросать семена в землю. Дорожка из ячменя закончится в царстве Бура, где ты и увидишь молодого царевича.
Эмань сделала так, как просил Арчу, и отправилась следом. Сначала она видела в земле только что брошенные им зерна, вскоре семена пустили ростки. Девушка заметно отставала от собаки. Все чаще появлялись набиравшие силу зеленые стебельки, которые постепенно превратились в высокие стебли с полновесными колосьями.
Измученная и обессиленная Эмань на рассвете увидела большой город. У его стен ячменная дорожка резко оборвалась. Девушка сразу поняла, что наконец-то достигла царства Бура и впереди долгожданная встреча с любимым. Ворота дворца широко распахнулись, царевич Арчу заключил ее в свои объятия…
Стех пор в Тибете стали сеять ячмень, из которого в дальнейшем научились делать цзамбу. Традиционный способ ее приготовления достаточно прост. Ячмень обычно поджаривают на сковороде, в результате чего шелуха отделяется от зерен. Затем их размолачивают в ручной мельнице, и продую практически готов к употреблению. Его вкус и аромат зависят прежде всего от качества зерна и степени его поджаривания. В последние годы многие горожане и сельские жители активно используют такого рода муку уже фабричного производства.
Цзамба занимает важное место в рационе тибетцев, хотя на протяжении веков была сравнительно дорога для основной массы населения, особенно для кочевников, и расходовалась очень экономно. Горсть муки высыпают в чашку, смачивают горячей водой или чаем, приправляют растопленным маслом и замешивают пальцами до нужной густоты; полученные шарики опускают в рот, запивая их остатками чая.
Процесс поджаривания нередко сопровождается довольно странными на первый взгляд звуками: "В тазике, очень похожем на сковородку, насыпан песок. Поверх песка женщина ровным слоем разравнивает зерна голосеменного ячменя — цинко. Тазик стоит на нескольких камнях, под которыми горит аргал. Подросток лет пятнадцати все время раздувает очаг с помощью мехи, сделанного из шкуры барана. Аргал дымит, окутывая сизыми клубами всех сидящих — и хозяев, и нас, гостей. Наконец, песок накаляется. Хозяйка начинает что-то шептать губами. Я решил, что она произносит молитву, но оказалось, что это далеко не так. Нам объяснили, что для того чтобы зерна ячменя прожарились, но не подгорели, нужно всего лишь несколько минут. В народе сложили песню, которую женщины обычно поют, когда ячмень стоит на огне. Время, когда ячмень можно считать хорошо поджаренным, подходит как раз к концу этой песни" (В.Б. Кассис).
Тибетскую культуру приготовления и потребления чая со временем переняли монголы. Русский дипломат Тимковский, совершивший в 1820–1821 гг. путешествие в Китай через Монголию, утверждал: "Кирпичный чай составляет главнейшее питье и пищу у монголов, бедных и богатых. Чугунную чашу, наполненную сим чаем, сваренным с молоком, маслом и солью (род бульона), найдете в каждой юрте на очаге. Хозяева пьют оный по мере нужды и прихоти. Утомленный путешественник смело входит в юрту и по закону степного гостеприимства во всякое время может утолить голод и жажду кирпичным чаем. Для сего, однако, употребляет он собственную деревянную чашку, которую каждый монгол имеет при себе, как необходимую принадлежность". У жителей этой страны "в великом уважении вывозимые из Тибета деревянные чашки по отменной чистоте токарной отделки оных, приятному виду волнистого дерева и по святости земли, дающей такое произведение. Чашки сии у богатых выложены бывают внутри чистым серебром. Такую чашку, неразлучную мою спутницу во время странствий по Монголии, я сохраняю доныне, как необыкновенный памятник моего кочевого путешествия в Китай".
"Монголы, буряты и прочие жители Забайкальского края Сибири, равно калмыки, — писал наш соотечественник, — для приготовления чая берут небольшой кусок чайного кирпича, толкут оный в особенной ступке, мелкий порошок всыпают в чугунную чашу, стоящую на огне с горячей водой; потом варят долго, причем кладут несколько соли и молока. Иногда примешивают туда муки, поджаренной на масле: такой чай или бульон известен под особым названием затурана".
На монгольскую "тестовидную пищу для укрепления головы", приготовленную из поджаренной муки и горячего чая, первым из европейских авторов обратил внимание фламандец Гильом Рубрук, по приказу французского короля Людовика IX совершивший в 1253–1255 гг. путешествие в Монголию. После долгих странствий по дорогам Восточной Европы и Азии он провел несколько месяцев при дворе великого хана Мункэ, внука Чингисхана, и позднее составил одно из лучших средневековых описаний увиденных им стран и территорий.