Врата смерти. Том 1
Шрифт:
Эпло растерянно перевел взгляд со своей хрустальной гробницы на соседнюю. В ней лежала женщина – молодая, чарующе-красивая, и лицо ее было спокойным, преисполненным отдохновения. Эпло смотрел на женщину и чувствовал, как в душе его поднимается теплая волна, и понимал, что любит ее, сознавал, что любит ее уже давно. Он подошел к ее саркофагу и положил ладони на полированный хрусталь. Нежно, ласково смотрел он на нее и касался пальцами льдистого хрусталя, повторяя очертания ее лица.
– Анна… – прошептал он.
Холод пронизал все
Но она не дышала!
Магия замедляла жизнь в теле – Эпло помнил это и с отчаянной надеждой неотрывно смотрел на женщину, моля о том, чтобы хоть раз шевельнулась ткань на ее груди, чтобы хоть раз дрогнули ресницы. Он ждал, не отрывая взгляда от женщины, прижав ладони к стеклу – ждал долгие, бесконечные часы, покуда силы не оставили его и он не сполз на пол.
И, простертый на полу, он снова поднял руку и посмотрел на нее, заметив то, что прежде не замечал. Узкая тонкая рука была… старческой. Кожу изрезали тонкие морщинки, жгутами выступали под ней синие вены. С трудом поднявшись на ноги, он снова взглянул в хрустальное зеркало.
– Я – старик, – прошептал он, касаясь гладкой поверхности, словно пытался ощутить под пальцами свое отражение. Когда он погружался в сон, лицо его сияло светом молодости и силы – вся жизнь, вся вечность была у него впереди. Теперь кожа стала дряблой, черты расплылись, голова облысела – только около ушей торчали жалкие клочки седых волос.
– Я – старик, – повторил он, чувствуя, как цепенящий ужас охватывает его, запускает щупальца в самое сердце. – Я старик! Я состарился! А сартану нужно слишком много лет, чтобы состариться! Но… нет, не она! Она не постарела…
Он снова вгляделся в лицо той, что была заключена в хрустальном склепе. Нет, она была не старше, чем тогда, когда он видел ее в последний раз. А это значило, что она не состарилась. Это значило, что она…
– Нет! – крикнул Эпло, вцепившись руками в хрусталь саркофага, словно хотел разбить его; пальцы бессильно скользили по зеркальной глади. – Нет! Она не умерла! Только не это – не так – она не могла умереть – ведь я жив! Я жив – а она… она…
Он отступил на шаг, огляделся – заглянул в другие саркофаги… В каждом, кроме его собственного, было заключено недвижное тело – друзья, сподвижники, братья, сестры… Они должны были пробудиться, вернуться в мир вместе с ним, когда придет время, – вернуться и продолжить начатое дело. Ведь столько нужно было сделать!
Он подбежал к другому саркофагу.
– Айвор! – звал он, колотя по хрустальным стенкам. Но человек в своей ледяной гробнице не шевельнулся, не ответил ему. В отчаянии Эпло метался от одного саркофага к другому, звал, выкрикивал дорогие имена, молил без голоса, чтобы хоть кто-нибудь очнулся – отозвался – был!..
– Нет!
– Ведь я же еще не был снаружи… Он посмотрел на арку – выход из зала.
– Да-да, конечно… может быть, там еще есть другие…
Но он не пошел к двери. Надежда умерла: здравый смысл и логика убили ее, последнюю поддержку обреченных. Других не было. Если бы они были, они прервали бы колдовской сон. Он единственный остался в живых. И это могло означать только одно: что-то случилось где-то, что-то ужасное.
– И неужели остался только я, я один, чтобы исправить это?..
Глава 9. ОГНЕННОЕ МОРЕ, АБАРРАХ
Эпло пришел в сознание – он именно пришел в себя. Он достиг цели – сумел миновать Врата Смерти, оставшись в сознании, и теперь понимал, почему его разум погружался в темные бездны беспамятства во время предыдущих путешествий. Он понял с ужасом, как близко подошел к грани безумия. Реальность Альфреда стала для него единственной опорой, в которую он вцепился, чтобы спастись. И с горечью размышлял – не лучше ли было ему отпустить руки и рухнуть в бездну…
Еще несколько мгновений он лежал на палубе, пытаясь собраться с силами, пытаясь избавиться от горя, от чувства страшной потери, от страха, охватившего его, – и все из-за Альфреда.
Лохматая голова лежала на груди патрина, умные не по-собачьи глаза встревожено смотрели ему в лицо. Эпло потрепал шелковистые уши пса, почесал ему нос.
– Все в порядке, малыш. Я в порядке, – сказал он и в тот же миг осознал, что больше никогда не будет по-настоящему в порядке. Он перевел взгляд на недвижное тело, распростертое рядом с ним на досках палубы.
– Будь ты проклят! – пробормотал патрин сквозь зубы, сел и хотел было дать пинка сартану, чтобы привести его в чувство, но тут вспомнил о прекрасном теле юной женщины, заключенном в хрустальную гробницу, и, протянув руку, тряхнул Альфреда за плечо.
– Эй, – грубовато окликнул он сартана. – Ну, давай же. Давай, просыпайся. Я не могу оставить тебя здесь внизу, сартан. Я хочу, чтобы ты поднялся на верхнюю палубу, где я смогу за тобой присмотреть. Давай, шевелись!
Альфред резко поднялся и сел, вскрикнув от ужаса. Он судорожно вцепился в рубаху Эпло, чуть не повалив патрина на палубу:
– Помогите! Спасите меня! Я бегу… бежал… а они так близко! Пожалуйста… пожалуйста, помогите мне!
В чем бы там ни было дело, у Эпло не было времени разбираться с этим.
– Эй! – заорал он прямо в лицо сартану и крепко хлопнул его по спине.
Лысеющая голова Альфреда запрокинулась, щелкнули зубы. С трудом втянув в легкие воздух, он уставился на Эпло, и патрин увидел узнавание в глазах сартана. Но увидел он и другое, то, чего никак не ожидал от Альфреда: понимание, сострадание и печаль.