Врата судьбы

Кристи Агата

— Она могла почувствовать тошноту, как и все остальные, — предположила Таппенс, — а яд ей могли дать на следующее утро с чаем.

— Не сомневаюсь, Таппенс, тебе придет в голову много вариантов.

— В отношении этой стороны дела — да, — ответила Таппенс. — А вот насчет всего остального? Я имею в виду, кто, и что, и почему? Кто был «один из нас» — нам лучше говорить «один из них», — у которого была возможность Некто, живущий в доме, возможно, чей-то друг? Из тех, которые приносят письмо, возможно, фальшивое, от друзей, в котором говорится:

«Пожалуйста, прими моих друзей, мистера или миссис Марри Уилсон, или еще какая-нибудь фамилия, которые едут в ваши края. Она очень хочет взглянуть на твой чудесный садик», или что-нибудь в таком духе. Это будет совсем не сложно.

— Да, пожалуй.

— В таком случае, — сказала Таппенс, — в этом доме есть что-то, что объяснит то, что произошло со мной сегодня, да и вчера.

— Что произошло с тобой вчера, Таппенс?

— От этой проклятой повозки с лошадью, на которой я несколько дней назад скатывалась по холму, отскочили колеса, и я полетела прямо в араукарию. И я почти — ну, вполне мог произойти несчастный случай. Этот глупый старый Айзек должен был удостовериться, что повозка прочна. Он сказал, что проверил, мол, все в порядке.

— А оказалось не так?

— Да. Потом он заявил, что ему кажется, будто кто-то раскручивал колеса, вот они и отлетели.

— Таппенс, — сказал Томми, — тебе не кажется, что это уже не первый подобный случай? Помнишь ту штуку в книжной комнате, которая свалилась мне чуть не на голову?

— Ты хочешь сказать, кто-то пытается избавиться от нас? Но тогда…

— Тогда, — подхватил Томми, — здесь, в доме, что-то должно быть спрятано.

Томми взглянул на Таппенс, а Таппенс взглянула на Томми. Настал решающий момент. Таппенс трижды открывала рот, но каждый раз, нахмурившись, сдерживала себя и продолжала размышлять. Наконец заговорил Томми.

— Что он подумал? Что он сказал насчет Вернойлюбви? Старый Айзек, я имею в виду?

— Что ничего другого и не следовало ожидать, она уже прогнила насквозь.

— Но он сказал, что кто-то в ней ковырялся?

— Да, — ответила Таппенс, — очень определенно. «А, — сказал он, — видать, пацаны лазали и вытаскивали ее. Любят отковыривать колеса от игрушек, обезьяны малые». Я никого не видела, но, разумеется, они постарались не попадаться мне на глаза. Наверное, выждали момент, когда меня не было дома. Я спросила его, не считает ли он, что это просто — просто шкодливая выходка.

— Ну и что он ответил?

— Он не знал, что и сказать.

— Это вполне могла быть и выходка, — проговорил Томми. — Бывают такие шутники.

— Неужели ты считаешь, будто подразумевалось, что я и дальше буду дурачиться с лошадью, а колесо отлетит, и повозка развалится — но это же ерунда, Томми.

— С первого взгляда ерунда, — сказал Томми, — но такие вещи не всегда бывают ерундой. Зависит от того, где, как они происходят и почему.

— Не понимаю, какое здесь может быть «почему».

— Можно предположить, — сказал Томми.

— Каково же твое предположение?

— Вероятнее

всего, люди хотят, чтобы мы уехали отсюда.

— Но зачем? Если кому-то нужен дом, почему бы просто не предложить нам деньги?

— Действительно.

— Я вот что подумала: насколько мы знаем, дом больше никто не хотел покупать. Когда мы его осматривали, с нами никого не было. Считалось, что он продается недорого лишь по той причине, что он старый и нуждается в ремонте.

— Я не верю, что нас хотели убить. Может быть, дело в том, что ты всюду совала свой нос, задавала слишком много вопросов, выписывала факты из книг?

— Ты имеешь в виду, что я пытаюсь что-то узнать. И кому-то это не нравится?

— Примерно так, — сказал Томми. — Я имею в виду, если нам дадут понять, что жить здесь будет неприятно, и мы выставим дом на продажу и уедем, то все будет нормально. Они удовлетворятся этим. Я не думаю, что они…

— Кого ты подразумеваешь под «ними»?

— Не имею представления, — ответил Томми. — К этому вопросу мы перейдем позже. Просто ОНИ. Есть Мы, а есть ОНИ, и эти понятия не нужно смешивать.

— А как насчет Айзека?

— Что ты имеешь в виду, «как насчет Айзека»?

— Не знаю. Я только подумала, уж не замешан ли он в этом?

— Он уже старик, жил здесь много времени и знает многое. Если кто-то сунул ему пятифунтовую бумажку или что-нибудь в таком духе, как ты считаешь, может он подпилить колеса Вернойлюбви?

— Сомневаюсь, — сказала Таппенс. — У него не хватит мозгов.

— При чем тут мозги? — возразил Томми

— Ему хватит мозгов, чтобы взять пятифунтовую бумажку и отвинтить несколько винтиков или в паре мест подломить дерево так, чтобы твоя следующая поездка вниз по холму закончилась печально.

— По-моему, это глупые выдумки, — сказала Таппенс.

— Ну что ж, ты тоже навыдумывала глупостей.

— Да, но мои глупости соответствуют фактам, — возразила Таппенс. — Тому, что мы знаем.

— Ну, — сказал Томми, — в результате моего расследования, или исследования, если хочешь, как будто бы выяснилось, что то, что мы узнали, не соответствует действительности.

— Ты говоришь практически то же, что я только что сказала: это ставит все с ног на голову. Теперь мы знаем, что Мэри Джордан не была вражеским агентом, она была БРИТАНСКИМ агентом. Она приехала сюда с определенной целью. Возможно, она ее выполнила.

— В этом случае, — сказал Томми, — давай уясним все в свете нового знания. Ее целью было что-то узнать.

— Вероятнее всего, узнать что-то о командоре X, — добавила Таппенс. — Ты должен узнать его фамилию, как-то неловко все время говорить «командор X».

— Хорошо, но ты же знаешь, это будет нелегко

— Она собрала информацию и подготовила отчет. И, наверное, кто-то распечатал письмо? — спросил Томми.

— Письмо, которое она написала своему связному. — Да.

— Как ты полагаешь, он был ее отцом или дедушкой, что-нибудь в таком роде?