Врата судьбы

Агата Кристи

Ганнибал подошел и уселся возле ног Таппенс. Он сердито ворчал.

– В чем дело, Ганнибал? – спросила его хозяйка.

Ганнибал заворчал снова. Таппенс нагнулась, погладила его по голове и по ушам.

– Что случилось, Ганнибал? – еще раз спросила Таппенс. – Ты хотел, чтобы выиграл Оксфорд, когда выяснилось, что побеждает Кембридж? Помнишь, – обратилась она к Томми, – как мы предложили ему посмотреть гонки по телевизору?

– Да, – сказал Томми, – под конец он очень рассердился и начал лаять, так что мы ничего уже не слышали, ничего не могли разобрать.

– Но

зрение нам еще не изменило, мы способны кое-что видеть, – сказала Таппенс. – Это уже нечто. Однако, если ты помнишь, ему не понравилось, что выиграл Кембридж.

– Вполне понятно, – сказал Томми. – Он ведь воспитывался в Оксфордском собачьем университете.

Ганнибал поднялся со своего места у ног Таппенс и переместился к Томми, одобрительно виляя хвостом.

– Какие же он там изучал дисциплины? – со смехом спросила Таппенс. – Альберт весьма неосторожно дал ему однажды целую кость от бараньей ноги. Сначала я обнаружила ее под подушкой в гостиной, потом выгнала его из дому в сад и закрыла дверь. Выглянув в окно, я увидела, что он направился к грядке с гладиолусами и аккуратненько закопал ее там. Он, как ты знаешь, очень бережливо относится к косточкам. Никогда не пытается сразу же их съесть. Всегда закапывает их, приберегает на черный день.

– А потом снова их откапывает? – спросил Кларенс, внося свою лепту в беседу о собачьих привычках.

– Мне кажется, что да, – сказала Таппенс. – Иногда они уже такие старые, что лучше бы он их оставил в покое и не трогал.

– Наш пес не любит собачье печенье, – сообщил Кларенс.

– Оставляет его, наверное, в миске, – предположила Таппенс. – Предпочитает мясо?

– Зато он любит бисквиты, такая уж у нас собачка, – сказал Кларенс.

Ганнибал обнюхал трофей, только что извлеченный из внутренностей Кембриджа, а потом вдруг обернулся и залаял.

– Посмотри, нет ли кого за дверью, – попросила Таппенс. – Это может быть садовник. Кто-то мне недавно говорил – кажется, это была миссис Херринг, – что у нее есть один знакомый старик, который в свое время был садовником, причем очень хорошим, а теперь ищет работу.

Томми открыл дверь и выглянул наружу.

– Никого нет, – сказал он.

Ганнибал, который все это время сердито ворчал, снова громко залаял.

– Ему кажется, что кто-то прячется на той поляне, где пампасная трава, – сказал Томми. – Возможно, этот кто-то выкапывает косточку, которую он там спрятал. А может, там кролик. Ганнибал ужасно глупо себя ведет, когда дело касается кроликов. Нужно без конца его науськивать, прежде чем он за ним погонится. Верно, испытывает к ним симпатию. Зато любит гоняться за голубями и крупными птицами. К счастью, до сих пор ни одну не поймал.

В это время Ганнибал вынюхивал что-то в траве, сначала с ворчанием, а потом с громким лаем. Он то и дело оборачивался и поглядывал на Томми.

– Там, наверное, кошка, – предположил Томми. – Ты же знаешь, что с ним делается, когда ему кажется, что где-то поблизости кошка. А здесь иногда бродят целых две кошки – громадный черный котище и маленькая кошечка. Мы зовем ее Кити-киска.

– Это

та самая, которая постоянно залезает в дом, – сказала Таппенс. – Она способна проникнуть через любую щель. Замолчи наконец, Ганнибал. Поди сюда.

Ганнибал услышал и повернул голову. Всем своим видом он изображал высшую степень свирепости. Он посмотрел на Таппенс, потом отошел немного назад и снова бешено залаял, устремив все свое внимание на участок густой высокой травы.

– Что-то ему там не нравится, – сказал Томми. – Куси, Ганнибал.

Ганнибал встряхнулся, повертел головой, посмотрел на Томми, потом на Таппенс и бросился в атаку на пампасную траву.

Вдруг раздался резкий звук – два негромких хлопка.

– Господи боже! – воскликнула Таппенс. – Кто-то, верно, стреляет кроликов.

– Иди назад! Назад в КК, Таппенс! – крикнул Томми.

Что-то пронеслось у него возле уха. Ганнибал, теперь уже в полной уверенности, что дело нечисто, с громким лаем мчался вокруг поляны. Томми бежал вслед за ним.

– Он за кем-то гонится! – крикнул Томми. – Бежит вниз с горы. Мчится как сумасшедший.

– Что же это… кто же это такой? – спросила Таппенс.

– С тобой все в порядке, Таппенс?

– Нет, не совсем, – отозвалась она. – Что-то… что-то такое ударило меня вот сюда, пониже плеча. Это было… что это было?

– Кто-то в нас стрелял. Он прятался в пампасной траве.

– Он наблюдал за тем, что мы делаем, – сказала Таппенс. – Как ты считаешь, потому и стреляли?

– Я так думаю, это ирландцы, – высказал предположение Кларенс. – ИРА. Они хотели устроить взрыв.

– Не думаю, чтобы наш дом имел какое-то политическое значение, – сказала Таппенс.

– Идемте в дом, – сказал Томми. – И побыстрее. Ты тоже с нами, Кларенс.

– А ваша собака меня не укусит, как вы думаете? – неуверенно спросил Кларенс.

– Нет, – успокоил его Томми. – Мне кажется, он слишком занят.

Едва они успели завернуть за угол и направиться в сад, как снова появился Ганнибал. Он примчался, едва переводя дух. Пес обратился к Томми, заговорив с ним на своем собачьем языке – подошел к нему, встряхнулся, положил лапу ему на брюки и попытался потянуть его туда, откуда только что примчался.

– Он хочет, чтобы я пошел вместе с ним за тем человеком, – сказал Томми.

– Нет, ты никуда не пойдешь, – заявила Таппенс. – Если кто-то там разгуливает с ружьем или пистолетом, я совсем не хочу, чтобы тебя подстрелили. В твоем-то возрасте! Что же будет со мной, если тебя убьют? Кто обо мне позаботится? Ну, пойдем скорее.

Они быстро направились к дому. В холле Томми сразу взялся за телефон.

– Что ты делаешь? – спросила Таппенс.

– Звоню в полицию. Я не могу оставить это без внимания. Они могут еще что-нибудь придумать, если мы их не остановим.

– Мне кажется, – сказала Таппенс, – мне нужно как-то перевязать плечо. Кровь заливает мой лучший джемпер.

– Ничего с ним не сделается, с твоим джемпером, – сказал Томми.

В этот момент появился Альберт с полным комплектом предметов первой помощи.