Врата трех миров
Шрифт:
Вспомнила Карана и другие времена – главным образом счастливые, – когда она приходила в Шазмак или покидала его с Раулем или другими своими друзьями-аркимами. Независимо от того, уходила она оттуда или возвращалась, на этом месте ее всегда охватывало волнение.
Теперь все это в прошлом. Рауль утонул в Гарре, со времени трагедии прошло больше года. Шазмак, который она знала, исчез навеки. Старинные враги аркимов завладели их городом. И Карана сыграла в этом не последнюю роль.
Должно быть, Магрета почувствовала настроение Караны, потому что больше не обращалась к ней. Когда уже почти стемнело, она обняла ее за
– Пора разбить лагерь. Ты говорила, здесь есть какое-то укрытие?
Карана повела ее по едва приметной тропинке в укрытие под нависшим выступом. Они обнаружили там маленькую круглую пещеру, высеченную в скале, которую в непогоду можно было закрыть каменной плитой, заменявшей дверь.
– Это делали не аркимы, – сказала Магрета.
– Да, слишком грубая работа для них. Это сделано давно, когда аркимов еще не было.
– И Стражей тоже не было?
– Да. Наверно, Стражи испортились, когда пал Шазмак.
Девушки поели и, забравшись в спальные мешки, заснули. По крайней мере, Карана спала. А Магрете опять не хотелось. Плечо болело, но усилием воли она заставила себя забыть о нем. Над горами мерцали звезды, но к середине ночи их заволокло туманом. Магрета лежала в темноте, размышляя и наблюдая.
Когда наступил самый темный час ночи, она поднялась, вынула из своего рюкзака остатки пищи и положила на пол возле Караны. Потом наклонилась и, коснувшись виска Караны кончиками пальцев, тихо произнесла: «Спи!»
Карана вздохнула и уснула еще крепче. Магрета вскинула на плечо рюкзак, который стал теперь намного легче, натянула сапоги и вышла из пещеры. Сквозь густой туман тускло светила луна. Прикрыв каменную дверь, Магрета на минуту задержала на ней пальцы, потом повернулась и в полном одиночестве зашагала по дороге, ведущей в Шазмак.
35
МОЙ ДРУГ, МОЙ ВРАГ
Магрету охватило нетерпение. Наконец-то она сбросила с себя оковы прежней жизни – те, в которые заковала ее Феламора. Будущее было ей неведомо, но, что бы ни ждало Магрету в Шазмаке, это был ее собственный выбор.
Интересно, как ее там встретят? Размышляя об этом, Магрета шла по тропинке в темноте. Бремя от времени лунный свет падал на дорогу, но из-за тумана пейзаж казался каким-то нереальным. Она едва могла отличить утес справа от пропасти слева, снег под ногами – от обледеневших камней, по которым ступала.
Торопясь вперед, она вдруг поскользнулась и упала, больно ударившись раненым плечом. Поднявшись, девушка осознала, что опасность более чем реальна: Магрета могла полететь в пропасть.
Постелив на землю куртку, она уселась, прижавшись спиной к скале. Плечо ныло. Внизу, на дне ущелья, плескалась речка – поток Гарра. Над Магретой вздыхал ветерок, пробираясь мимо каменных башенок, покрытых льдом. Мысли ее обратились к Рульку. Она вспомнила ту жаркую грозовую ночь в Туркаде, когда к ней пришло мысленное послание от него. Рульк был великолепен и ужасен. Когда он поднял ее, прикосновение ожгло кожу Магреты. И все же он показался ей очень уязвимым.
«Сначала Иггур, теперь Рульк, – размышляла она. – Почему меня тянет к могущественным, безжалостным мужчинам, у которых столь очевидны их слабости? Не оттого ли, что у меня самой комплексы? Несмотря на то что Иггур любил меня и до сих пор продолжает любить, все остальные живые существа ему безразличны.
А позже, в Туркаде, когда Магрета спросила у него об этом, Иггур притворился, что все это время ошибался относительно ее родителей. «Почему он лгал? Опасался того, что я могу сделать, если узнаю, что в моих жилах течет кровь каронов?»
Достав Зеркало, Магрета посмотрела на металлическую трубку, поблескивавшую в лунном свете. Нет! Не сейчас! Не здесь!
Убрав Арканское Зеркало, она снова пустилась в путь. От пещеры, где осталась Карана, до Шазмака был долгий путь, но Магрета не стала отдыхать, опасаясь, что Карана освободится скорее, чем она ожидает. Днем Магрета добралась до моста, возле которого Карана и Лиан сделали привал по пути из Туллина в Шазмак. Перейдя по мосту на другую сторону, Магрета двигалась все вперед и вперед. Несколько раз она почувствовала, что дорогу охраняют железные Стражи, но каждый раз Магрете удавалось проскочить, не потревожив их. Она инстинктивно знала, как это сделать.
К Шазмаку Магрета подошла ночью, холодной и ясной, что было совсем некстати. Как же ей пробраться в город? И что она там увидит? Что будет делать? Она не знала ответов на эти вопросы.
К середине ночи Магрета преодолела последний мост, натянутый над рекой Гарр. Он качался у нее под ногами, и ей стало дурно от этого. Она буквально валилась с ног от голода и усталости. Гарр в этом месте был бурным и оглушительно ревел. Пока Магрета перебралась на другую сторону, у нее чуть не началась морская болезнь.
И вот пред ней предстали большие ворота из кованого железа. Они были закрыты. С помощью осветительного шара Магрета осмотрела их. И тут заметила две высокие фигуры с той стороны ворот. «Вельмы! Нет, эти называют себя гаршардами». Девушка постучала в ворота.
– Меня зовут Магрета, – сказала она. Лицо первого часового было покрыто шрамами. Вторым часовым оказалась женщина, почти такая же высокая, как первый, с черными волосами и темными глазами, миловидная, но очень худая.
Это были Идлис и Йетча, которых низвели до положения караульных после того, как они голосовали против сказания Рулька во время великого состязания в Каркароне. – Отведите меня к Рульку! – Магрета ощутила волнение, произнося его имя.
Узнав Магрету, Йетча вскрикнула и бросилась на девушку, трясясь от злости. Идлис удержал ее. Они взяли Магрету с двух сторон под руки, но та не собиралась идти как пленница – особенно к Рульку.
– Отпустите меня, – холодно произнесла она, и Йетча с Идлисом повиновались. Они провели ее по крытой галерее, через двор, вымощенный плитами янтарного и черного цвета и украшенный маленькими башенками с ажурным серебряным узором, блестевшим в лунном свете, с куполами, высеченными из нефрита. Черный фонтан с одной стороны обледенел, и лед походил на подтаявший воск свечи. Почему-то Магрете показалось, что он портит великолепие Шазмака.