Врата в преисподнюю

Бондарь Олег Никитович

Решив, что коль Катя заложила меня с потрохами, то и ее не стоит выгораживать, пошел я "ва-банк".

— Пасть заткни!

Судя по реакции, мои слова достали фермера больше, чем увиденное им накануне. И, вероятнее всего, причина тому — его дружбаны. Как я понял, вопрос нравственности невесты являлся не самым сильным Фединым козырем.

— Что, правда глаза колет?

Последние мои слова переполнили чашу терпения и довели Федю до бешенства.

С диким ревом он бросился на меня, только я, в отличие от него, был

готов к такому развитию событий. Коряга с глухим гулом рассекла воздух, соприкоснулась с ногами нападавшего и с треском переломилась надвое. Фермер издал душераздирающий вопль.

Ему, наверное, было очень больно.

По инерции я отступил назад и неожиданно почувствовал, что почва ускользает из-под ног.

"Кранты!" — панически застучалась об черепную коробку одна-единственная мысль, прежде чем мое многострадальное тело соприкоснулось с гранитными булыжниками, в обилии украшающими берег реки.

Правда, на самом деле все обернулось совсем не так плохо.

Мне несказанно повезло. И то, что я сгоряча посчитал за последний свой миг, на самом деле оказалось единственным путем к спасению. Я мягко погрузился по колени в вязкое илистое дно, аккурат между двумя остриями возвышающихся над водой каменных отростков.

Раздумывать над происшедшим и благодарить судьбу за чудное избавление было некогда. Останусь жив, успею свечку поставить.

Поэтому, едва осознал, что кости мои от падения не пострадали, повинуясь скорей интуиции, нежели разуму, я мгновенно выскочил из воды и укрылся в густой тени нависающего над рекой берега.

Некоторое время наверху было тихо. Даже пришибленный фермер прекратил свое завывание. Затем грузные шаги послышались прямо над моей головой.

— Е-мае… — испуганно произнес незнакомый голос, и луч фонаря, сиганув вниз, отразился желтоватым бликом от мутной воды.

— Сам напросился, — не так уверенно, как несколько минут назад, произнес Федя.

— А ведь он разбился…

В рядах моих противников посеялась паника.

Оно и понятно: одно дело — причинить человеку увечья в пьяной драке, и совсем иное — довести до смертоубийства. Притом, со свидетелями. Катька, какая дура она ни есть, случись со мной что, ни за что не поверит в несчастный случай. А язык за зубами она держать не сможет, не той породы бабенция…

— Надо поискать. Может, живой еще?..

К моей радости, особого энтузиазма предложение не вызвало.

— Не искать, а сматываться надо! — изрек Федя, и я был искренне благодарен ему за столь развитое человеколюбие.

И все же, уходить ребята не спешили. Теперь внизу шныряли лучи трех фонариков. По-видимому, решили удостовериться, что со мной и в самом деле покончено.

Что меня могут заметить, я не боялся. Для этого находящимся наверху нужно было свеситься над самым обрывом, а они вряд ли способны на такое геройство. Страшило иное: не увидев внизу окровавленного тела, ребята могли

заподозрить, что я легко отделался и продолжить поиски.

— Эй, ты там как, живой?

Естественно, я не стал отвечать.

— А вдруг он не разбился? — предположил кто-то.

— Может, спустимся, поищем? — это Федя.

Наверное, устыдился своего недавнего малодушия, или же, не увидев внизу ничего страшного, почувствовал неладное.

— Не помешало бы. В случай чего, в больницу оттарабаним. Сам ведь свалился, никто его не трогал…

— Какая, в черта, больница? Я его удушу, мерзавца!

Однако прозвучали слова фермера совсем не грозно. По-моему, просто так, для проформы. Чувствовалось, что Федя сильно перетрусил.

И все же, мне не стоило дожидаться их появления. Ибо при моем здравствующем виде у недругов вполне могли вновь пробудиться звериные инстинкты.

Тихонько, стараясь не выдать себя неосторожным движением, я сделал несколько шагов в сторону.

И тут удача от меня отвернулась.

Было очень темно, узкая полоска суши между водой и кручей изобиловала корягами и камнями. Обо что-то такое я споткнулся, с громким плеском шлепнулся в воду, и из меня, помимо желания, вырвалось ругательство.

— Тише! — раздалось наверху. — Вы слышали?

Лучи от фонариков стрельнули в мою сторону, и очень скоро я был виден противникам, как на ладони.

Дальше соблюдать осторожность не имело смысла. Прямо по воде, самым позорным образом, я бросился убегать.

Вскоре берег слегка выровнялся и, ободрав ладони, я смог вскарабкаться наверх.

Преследователи тоже времени зря не теряли. Меня от них отделяло всего несколько десятков метров. И преимущество было на их стороне. Я совершенно не знал местности, а они здесь выросли…

Сдаваться я не собирался. Рассчитывая на то, что ночь сравнивает шансы, не раздумывая, бросился в самые густые заросли, куда не смог бы проникнуть свет фонариков.

Не знаю, куда и как долго я бежал. Поначалу меня подгоняли громкие крики преследователей и треск сучьев за спиной, а потом, когда погони уже не было слышно, ее наличие рисовало мое возбужденное страхом воображение.

Остановился лишь, наткнувшись на кирпичную стену высокого здания. Притаился в самом темном закутке и, отдышавшись, понял, что судьба снова привела меня к злополучному клубу.

За стеной по-прежнему хрипел магнитофон, слышался топот танцующих. Приключившаяся драма касалась лишь узкого круга лиц. Она никак не повлияла на приятное времяпровождение местных жителей.

Решив, что не стоит появляться слишком быстро, а лучше вообще незаметно слинять отсюда, я выкурил сигарету и стал осторожно пробираться к углу здания.

Когда я уже совсем настроился быстрой перебежкой миновать освещенное луной место, дабы затем скрыться в густых кустах сирени, меня едва не сбила с ног чья-то фигура.