Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
— Сила есть сила! — Элена подошла к краю обрыва. — Для начала я просто попробую. Если получится, то заморожу столько лавы, насколько хватит моей магии. А потом, когда вновь взойдет луна, пополню запас силы.
Эр’рил, вовсе не выглядевший довольным, покачал головой.
Но ведьма, не услышав возражений, облегченно вздохнула и повернулась к ущелью. Пошарив на поясе, она обнаружила, что ножны пусты, и вспомнила ворга-воришку. Вздохнув, попросила Эр’рила:
— Разрежь мне ладони.
Воин равнин поднял брови и сделал шаг
Тогда Магнам вышел вперед и с поклоном подал ей кинжал.
— Моя госпожа…
— Спасибо, — поблагодарила девушка.
Ее спутники видели, как ведьма закрыла глаза и глубоко вздохнула, очевидно сосредоточиваясь. Ладони девушки начали светиться, вскоре достигнув ослепительного накала.
— Осторожнее, — напомнил Эр’рил.
Элена сделала глубокий вдох.
Стоя неподалеку, Тол’чак видел, как ведьма сжала губы, заменяя яркое пламя глубоким, ровным свечением. Приготовившись, она провела острым лезвием по ладоням, сначала по одной, затем — по второй. Вздрогнув, Элена простерла руки над разверстым ущельем. Постепенно красноватое свечение ее ладоней сменилось голубым. Кровь тонкими струйками сбегала по пальцам и капала в разлом.
Острый взгляд огра следил за каплями, пока они не скрылись в огненной пропасти. И он увидел, к чему это привело. Лавовая река плеснула в небо пламенным протуберанцем, будто огромный валун рухнул с обрыва. Тол’чак внезапно вспомнил, как при нападении на Стормхейвен затронутая порчей земля учуяла магию.
— Стой! — закричал он, шагнув к Элене.
Но он опоздал.
Из пышущей жаром реки вынырнула огромная птица, состоящая из расплавленной породы и сполохов пламени. Когда она взмыла вверх, крылья ее раскинулись от одного берега до другого. Капли кипящей лавы слетали с перьев огненным дождем.
Одному из д’варфов горящая капля угодила в голову. Он заорал, падая, и умер прежде, чем коснулся скалы. Все кинулись врассыпную, отыскивая укрытия. А Тол’чак и Эр’рил бросились к Элене, застывшей на краю обрыва.
Но добежать они не успели. Ведьма вскинула руки к небу, и мощный порыв ледяного ветра сбил защитников с ног. Тол’чак покатился кувырком, чувствуя, как покрывается льдом его шкура.
— Элена! — отчаянно закричал Эр’рил.
Огненная птица поравнялась с краем скалы. На глазах у огра огненные когти сжали Элену и утащили вверх.
Тело Элены пело от наполнявшей его силы. Жар от когтей огненной птицы не мог пробиться сквозь кокон холодного огня. Ледяное заклинание сложилось само собой — мощь ведьмы защитила свою хозяйку. Пламенные когти не в силах были даже поджечь ее одежду.
В сердце Элены закралась тень страха, но безграничная магия, наполнявшая ее кровь, пульсировала с небывалой силой. Она смотрела, как птица по дуге устремляется в ночное небо. Зрелище весьма устрашающее — статуя из расплавленного камня, несущая в себе огонь из сердцевины этого мира.
Существо повернуло голову, желая
И снова она действовала непроизвольно, без долгих размышлений. Элену заполняло так много магии, что она едва-едва ею управляла, словно кормщик маленьким корабликом посреди бушующего океана. И это пугало ее больше всего. Никогда девушка не ощущала себя настолько беспомощной. Изо всех сил она боролась с хоралом дикой магии, зовом чародейства. Но чувствовала, что победить не в силах. Она терялась в магии, растворялась в ней.
— Эр’рил… — простонала она, зная точно, что проиграет сразу же, как только прекратит бороться.
Воспоминания заполнили ее: их единственный танец на верхушке башни, в полночь, его сильные руки, бережно удерживавшие ее, запах его кожи, когда она на краткий миг прижалась к нему. От этих мыслей внутри ее росла женщина — существо из плоти и крови, с желаниями, которые присущи людям. Теперь она не была сосудом для безумной магии и сверхъестественных возможностей, но человеком с живым сердцем и волей. Элена сражалась за свою душу, выталкивая из себя ведьму.
И вдруг ее осенила догадка. Она осознала истинное имя магической силы внутри себя. С тем безграничным могуществом, которое влилось в нее, Элена ясно увидела, с кем разделяет тело. Ведь тетя Фила говорила об этом: «Ты станешь самой Чо».
Теперь Элена поняла. Не только дикая магия и собственные слабости стремились сокрушить ее, но и часть духа Чо, бестелесного существа, обитательницы Пустоты, которая никогда не видела мир, никогда не облекалась в плоть, никогда не разделяла сердце с другим.
И, поняв это, девушка нашла способ вытащить себя из Пустоты. Она сосредоточилась на собственном теле, на своей плоти и крови — на ударах сердца, на боли в ногах, на голодном желудке. Она пошла дальше, вспоминая, как ее тело, преждевременно созревшее благодаря магии, отзывалось на присутствие Эр’рила. Она использовала эти воспоминания как магию, как волшебную силу, присущую ей одной. Вспыхивающие от его взгляда щеки; жар, омывающий сердце, когда он приближался; сладкая боль желания от его прикосновения…
Она завернулась в эти чувства, как в броню. Ледяной панцирь защищал ее от когтей огненной птицы, а простые человеческие чувства — от колдовства. Она сумела вернуться в свое тело, вести свою борьбу.
И как только старания Элены увенчались успехом, мир расколол пронзительный крик.
Огненная птица оставила попытки прожечь щит Элены и от разочарования оглушительно закричала. Раскинув крылья, сотканное из пламени существо ринулось вниз. Девушка почувствовала, как слабеет хватка когтей. Ее хотели сбросить в огненную лаву.