Врата ведьмы
Шрифт:
— Нет. Боюсь, шаман был заурядным сновидцем, имеющим дело лишь с иллюзиями. Но ты ваятель. Изменения с твоей магией реальны. Молодость, что я украл у тебя, необратима.
Джоах почувствовал, что Грешюм прав. Он ткнул посохом в темного мага:
— Отмени это!
Грешюм отступил. Он поднял руку, не для защиты от Джоаха, а просто, чтобы насладиться красотой своего юного тела.
— Это прекрасно. Молодость дороже, чем золото и власть.
Джоах обратился к темной энергии посоха. Несмотря на старость,
Грешюм печально улыбнулся ему.
— Я сказал, что дам тебе посох, Джоах, вместе с магией, но, боюсь, она вся пошла на мое маленькое заклятие. Мне была нужна вся магия для трансформации.
— Ты надул меня.
Грешюм легкомысленно махнул рукой.
— Я сыграл на твоих низменных страстях. Ты пришел сюда не спасать мир, это всего лишь отговорка. Ты пришел потому, что вожделел посох и его темную магию.
Ноги Джоаха задрожали. Он хотел возразить Грешюму, но не смог натянуть лживую маску. Глубоко в сердце он знал, что темный маг прав. Он повесил голову.
Грешюм вздохнул.
— Я чувствую себя так, будто использовал тебя. Так что позволь мне преподнести тебе дар — просто так, от доброты моего юного сердца.
Джоах взглянул на него.
Грешюм махнул рукой.
— Решение твоей проблемы лежит здесь. Оно не требует черной магии, Джоах, лишь твоей собственной. Ты всегда носил этот ответ в себе — ты и этот обрывок сна в облике девушки.
Джоах закрыл глаза.
— Кесла погибла, Плотина поглотила ее.
— О, оставь, с каких это пор сон можно уничтожить? Разве Широн умер после битвы с Ашмарой? Пока жива пустыня, живы и ее сны.
Джоах оперся на посох, в нем вновь ожила надежда.
— Ты ваятель. А это сонная пустыня. Верни девушку обратно в пески.
Джоах моргнул.
— Я могу это сделать?
Грешюм закатил глаза.
— О, мне так нравится поучать тебя. Ты такой неискушенный. — После чего вздохнул и проговорил более спокойно: — Конечно, ты можешь воскресить ее… если сильно сосредоточишься.
Джоах вспомнил слова шамана Партуса о видениях пустыни: «Если ты будешь слишком долго всматриваться, видения станут реальностью». Он повернулся к Грешюму.
— Но чем может помочь возвращение Кеслы? У нее ничего не вышло.
Грешюм долго смотрел на него.
— Думаю, я достаточно сказал тебе. Если ты хочешь насладиться победой, додумайся до остального сам. — Темный маг отошел, поднимая руку, готовясь исчезнуть.
— Стой!
— Оглядись, Джоах, оглядись. — После чего Грешюм испарился.
Джоах почувствовал, что надежда покинула его. Что даст им воскрешение Кеслы? Она была сном. Если пустыня погибнет, погибнет и она. Джоах не смог бы вынести ее смерти во второй раз.
Он оперся на посох, изучая пустыню. Пески под его ногами чернели от прикосновения
Внезапно к нему пришло осознание, уничтожив все эмоции, опустошив его и оставив после себя лишь холодный ужас. Он упал на колени. Где-то далеко за собой он услышал резкий смех.
— Будь ты проклят, Грешюм.
Джоах, наконец, понял, какая роль была уготована ему и Кесле. Он уронил посох на колени и прикрыл лицо рукой. Не за эту цену.
Затрясшись, Джоах понял, что у него не было выбора, но не мог заставить себя действовать. Он отринул от себя все мысли и представил фиолетовые глаза Кеслы, цвета полуночного оазиса пустыни; ее кожу, гладкую, как самый тонкий песок, с медным оттенком. Он вспомнил ее мягкие губы, теплое нежное прикосновение, изгибы ее тела, в которых хотелось раствориться. Джоах ощутил в своем сердце любовь, свежую, не остывшую после недавней потери. Он знал, что его любовь взаимна.
— Господин? — раздался перед ним голос.
Джоах отпрянул, увидев создание, перевернувшее его жизнь. Перед ним, склонившись и протянув руку, стояла Кесла.
— Вы можете сказать, где я? — Кесла оглядела чернеющий ландшафт. — Я потеряла друзей. — Она погладила лоб. — Мы были в Южной Стене.
Джоах поднялся на ноги с помощью посоха.
— Кесла.
Ее удивило, что незнакомец назвал ее по имени.
— Господин, мы знакомы?
Джоах печально улыбнулся, заметив недоверие в ее глазах. Несмотря на обстоятельства, было чудесно вновь ее увидеть. Он пристально смотрел на нее, вкладывая в этот взгляд всю, свою любовь.
«Возьми мою любовь, — молил он, — иначе я не смогу сделать то, что должен».
Напрягая все чувства, он ощутил, как часть его души отделилась от него, вдыхая жизнь в его бесплотные образы. Все, что в нем было, он вложил в фигуру любимой. Она, казалось, стала более плотной, убедительной. Он разглядел капельку пота, зависшую над бровью, испуг и напряжение в ее позе. Затем она вспыхнула, узнав его, приблизилась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Джоах?
Он закрыл глаза, сдерживая слезы.
— Нет, — ответил он, задыхаясь.
Он не хотел, чтобы она узнала его.
— Это ты! — Кесла подошла вплотную.
Джоах чувствовал исходящее от нее тепло.
Он открыл глаза, по щекам текли горячие, обжигающие слезы.
— Кесла…
Девушка нагнулась к нему, обвивая руками, прижимаясь к щеке.
— О, Джоах, я думала, что потеряла тебя!
Джоах посмотрел поверх ее плеча на растекающееся черное пятно разрушения. Кесла любила пустыню.
Джоах все еще колебался. Он отстранился и в последний раз взглянул ей в глаза.