Врата ведьмы
Шрифт:
— Увидишь.
Не говоря ни слова, они шагали через пролесок. Маленькие летучие мыши, осевшие в листве, взмывали вверх при их приближении. Но вскоре деревья остались позади, и они начали карабкаться по тропе на вершину дюны. Ноги Джоаха тонули в песке, Кесла же легко преодолевала склон. Она протягивала руки, помогая ему подняться.
Ее руки казались ему раскаленными углями.
— Если пойдешь, опираясь на внутреннюю сторону ступней, не придется так яростно сражаться с песком.
Джоах сделал все по ее указаниям и обнаружил, что она права. Но хотя движение
Вскоре они добрались до вершины.
Вокруг них простиралась пустыня, прихваченная серебряным светом луны.
— Здесь красиво, — пробормотал Джоах.
Кесла придвинулась ближе и вытянула вперед свободную руку.
— Видишь тот скалистый пик над горизонтом?
Джоах пригляделся. Он смог различить вдалеке одинокую гору, очерченную лунным светом.
— Что это?
— Алказар. Мой дом.
Джоах посмотрел на нее. Ее глаза наполнились слезами. Он высвободил руку и обнял ее за плечи, прижав к себе и застыв в такой позе.
Холодная убийца растаяла в его объятиях, на мгновение став просто женщиной.
Ричальд лежал на тонком покрывале, песок под ним сложился в узор его собственных бугорков и впадин. Лагерь давно уже стих, он же никак не мог уснуть. Целители племени дали ему лекарства, чтобы притупить боль, но сломанная нога все еще ныла. Оставшиеся члены команды в забытьи раскинулись по широкой палатке, хором издавая свистящий храп.
Ричальд закрыл глаза. Он до сих пор чувствовал свой корабль, даже на расстоянии многих лье. За свою жизнь он нечасто покидал его дощатую палубу. Потерять «Неистового орла» значило для него потерять часть самого себя. Он чувствовал себя беззащитным и уязвимым.
Он вспомнил свое безумие и слова, высказанные Джоаху. Глупо. Негоже принцу крови показывать свою слабость и просить прощения, тем более у этого полукровки Джоаха.
Но сердцем он чувствовал, что нуждается в совете молодого человека. Под его язвительными замечаниями всегда скрывалось большое уважение к нему. И в прошлом, и особенно теперь Джоах доказал, что в его жилах течет королевская кровь. Именно Джоах побудил его собрать последние силы, чтобы провести корабль над вьюном. Если бы не он, все они давно были бы мертвы. Джоах вернул Ричальду его гордость, заставил его проявить все свое мастерство в управлении стихиями.
И в равной степени ощущая боль от потери корабля, Ричальд наслаждался воспоминаниями об этом последнем полете: стремительное движение ветров, треск парусины, танец огней, даже страдание, охватившее его, когда корабль раскололся под ним на куски. Он никогда не чувствовал себя таким бодрым и решительным, как в тот момент. От него зависели жизни остальных. Между жизнью и смертью стояло лишь его мастерство.
Его глаза увлажнились. Он был обязан этим опытом Джоаху.
Ричальд передвинул бедро, когда его ногу охватила судорога. Боль помогла ему сосредоточиться. Раненый, он скорее
Он планировал восстановить силы в Алказаре, пока остальные продолжили бы поход к Воротам Василиска. Это мучило его, являясь истинной причиной бессонницы. Он задолжал Джоаху и намеревался отдать свой долг.
Но как? Чем он мог помочь ему в своем сегодняшнем недвижимом состоянии?
Ричальд посмотрел на крышу палатки. Если есть способ отплатить Джоаху, он непременно воспользуется им.
— Клянусь кровью семьи, — горячо прошептал он.
Удовлетворенный данным обещанием, Ричальд лег на бок и осторожно передвинул ногу, зная, что теперь точно сможет уснуть.
В кромешной тьме ночи Джоах резко проснулся, будто кто-то назвал его по имени. Он привстал, сердце усиленно забилось. Он оглядел палатку. Она была пуста — сложенные связки вещей и мешки, больше ничего. Джоах отбросил покрывало и скатился с кровати, имея на себе из одежды лишь хлопковые штаны. Прохладный ночной воздух пустыни заставил его поежиться. Он напряг слух в поисках того, что разбудило его.
Единственным звуком, исходящим снаружи, был легкий шелест листвы, перебираемой ночным бризом. Джоах все еще дрожал от холода.
Шагнув к краю палатки, он откинул полу и выглянул наружу. Ночь стала темнее с тех пор, как он улегся в постель после прогулки с Кеслой.
За палатками между деревьев Джоах заметил открытое место. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел стоящую там, в тени, фигуру. Незнакомец поднял руку, подзывая Джоаха.
Взглянув направо и налево, Джоах все еще колебался. Вокруг оазиса не было ни огонька. Но он знал, что долина охранялась часовыми. Незваный гость не смог бы проникнуть в лагерь, не подняв шума.
Джоах закусил нижнюю губу и выскользнул из палатки. Вне укрытия холодный ночной ветер продул его до костей. Он обхватил свою голую грудь руками.
Темная фигура впереди ждала его, не двигаясь с места.
Джоах ступил вперед, пытаясь прогнать страх. При приближении все отчетливее проявлялись черты незнакомца: лысый череп, бронзовая кожа, пронзительные глаза, мерцающие так же ярко, как луна. Джоах узнал шамана племени. Он пошел вперед более уверенно.
— Шаман Партус.
— Джоах Моринсталь, — ответил шаман дребезжащим, словно сыплющийся песок, голосом.
— Чем могу служить? — заикаясь, спросил Джоах, не в силах скрыть волнение.
Шаман не ответил. Он просто махнул рукой, чтобы юноша сел рядом с ним на песок. Сам он опустился на землю, скрестив перед собой ноги.
Джоаху было неудобно маячить перед стариком, поэтому он тоже пристроился рядом с ним. Тогда он заметил небольшую чашу, покоящуюся у ног шамана. Она была наполнена орехами величиной с большой палец.
Партус заметил его интерес.
— Семена гренеша.
Джоах вспомнил, что об этих семенах рассказывала Кесла. Они использовались для изготовления сильного, дурманящего эля, взятые же целиком, с дерева, помогали шаманам племени в каких-то мистических обрядах.