Врата во тьму
Шрифт:
Гли склонил голову:
— Чтобы найти искомое, иногда приходится идти во тьму; всегда есть риск потеряться в ней.
Ричард подумал, что это довольно расплывчатый философский ответ, который не сообщает ничего конкретного. Он переглянулся с Викой. Конечно, он бывал в мире мертвых. Если на то пошло, он по-настоящему умер, а потом сумел воскреснуть. В каком-то смысле, его притянула обратно связь с теми, кто еще был жив. Он побывал в вечной тьме, и некое подобие путеводной нити вернуло его оттуда.
Он не мог представить места темнее, чем преисподняя, но
Вика бывала на пороге этого мира и заглядывала в темный мир мертвых. По затравленному выражению в ее глазах он понял, что она вспоминает пережитое.
— Чем дольше раздумываешь, — продолжил Санг, — тем больше риск, что Гли придут к устройству и отправятся сюда, и тогда их будет уже не остановить. Если будем медлить, то тебе придется сражаться с ними, будучи дезориентированным после перехода из тьмы в мой мир. Это не приведет ни к чему хорошему. Мы трое погибнем раньше, чем сможем убежать.
Ричард знал, что Санг прав. Чтобы на их стороне был элемент неожиданности, нужно отправиться туда, встретиться со сторонниками Санга и придумать план. Чем дольше он размышляет, тем больше риск, что богиня и ее орды прибудут в Эйдиндрил первыми.
К тому же, он понятия не имел, как перенесет прибытие в другой мир. Когда он вернулся из преисподней в мир жизни, ему было очень трудно собраться с мыслями. Свет, цвета и звуки сперва ошеломили его. Но это звучало куда хуже. Ричарда парализовал страх. Не только страх перед тьмой, — хотя если бы он знал, что это такое, он мог бы бояться еще больше, — но и страх оставить всех, кого он любил.
Он боялся никогда больше не увидеть Кэлен. Он просто не знал, сможет ли отважиться на это поистине самоубийство.
— Если откажешься, — сказал Санг, — я не стану винить. Не знаю, смог бы я отправиться в твой мир без шанса когда-либо вернуться. Но если хочешь воспользоваться возможностью спасти своих людей, то сейчас самое время.
Ричард собрался с духом. Он закинул лук на одно плечо, а мешок — на другое. Вика тоже взяла свой мешок.
Наконец, Ричард протянул левую руку и крепко взялся за правое плечо Санга. Его кожа была холодной, мягкой и влажной; она больше напоминала кожу саламандры, чем человека. Ричард оглянулся на Вику. Когда их взгляды встретились, каждый из них положил руку на плечо другого; затем она положила правую руку на левое плечо Санга.
Санг положил когтистые руки им на плечи, и они объединились в круг из трех элементов — важный компонент Закона девяток, напомнил себе Ричард. Он надеялся, эта дополнительная частичка магии поможет им с Викой пережить пребывание во тьме.
— Давай, — сказал Ричард. — Дергай за путеводную нить.
Глава 52
Сказав это, он подумал о Кэлен и пожалел, что не может забрать слова обратно. Но он должен быть сильным, чтобы Кэлен и все остальные получили шанс жить свободно от Гли. Да и поздно было что-то менять.
Все вокруг — каменный
Сам воздух оказался прорезан полосами пустой тьмы, словно ткань мира жизни распадалась. Мир быстро растворялся в штрихах по мере того, как дыры превращались в пустоты в самой реальности.
Эти пустоты резко расширились.
Свет, звуки и все другие составляющие мира словно оказались высосаны и вырваны из существования. Осталась лишь вселенная из ничего. С ним не было даже Санга и Вики.
Он был совершенно один, и тьма поглощала его. Он словно споткнулся в кромешной ночной темноте и упал с обрыва. Ричарду казалось, что он без конца падает. Он ожидал удара о дно или чего-то другого — ведь невозможно падать так долго, ни во что не врезавшись. Его мускулы напряглись, нервы горели от мучительного ожидания сокрушительного удара.
Это пугало. Каждая секунда беспомощного падения во тьму представляла собой вечность ужаса. Страх удариться о дно — или падать вечно — стал всепоглощающим.
Ричард старался отвлечься от паники. Он пытался разглядеть свою руку, но не мог. Пытался дотронуться до лица, но не ощутил ни руки, ни лица. Он ничего не чувствовал.
Он постарался сосредоточиться на происходящем и вскоре понял, что на самом деле не падает. Когда он сконцентрировался и начал осмысливать чувства или их отсутствие, то осознал, что тут нет ни низа, ни верха, ни жары, ни холода, ни света — вообще никаких ощущений. Полное и абсолютное отсутствие ощущений. Здесь были лишь его мысли.
Ричард не мог ощутить ничего, что заставляло бы чувствовать себя живым: ни сердцебиения, ни дыхания, ни другого подтверждения его существования. Он не существовал, а лишь помнил, что когда-то существовал. Он с трудом помнил о своем мире. Он абсолютно не мог контролировать происходящее. Чтобы чувство небытия не захлестнуло его, Ричард заставил себя расслабиться и постарался ни о чем не думать.
Он потерял счет времени и начал ощущать знакомую бесконечность преисподней. Это место тоже было темнее самой тьмы и тоже бесконечно. Но эта тьма была не столько физическая, сколько внутренняя, и в этом было ее отличие от тьмы подземного мира. К ощущению пребывания в мире мертвых добавлялась пустота самого существования. Единственное, что еще осталось — его мысли.
В преисподней хотя бы были созвездия душ, через которые он мог заставить путешествовать свою. Здесь некуда было путешествовать, и он не мог никуда отправиться. Не было даже самого понятия «здесь».
Вдруг все закончилось и существование обрушилось на него со всех сторон. Он ощутил вес тела и твердую землю под ногами. Он открыл глаза и увидел вокруг исчезающие штрихи. Ричард оказался в странном пустынном мире. Тяжелые облака всевозможных оттенков темно-красного становились темнее и плотнее к низу. Красноватые скалы напоминали башни с невероятными очертаниями — видимо, форму им придал горячий влажный ветер. Низкие грязно-красные облака больше походили на дым.