Врата войны
Шрифт:
Увидев, что и Паг пробудился от сна, Арута с Боурриком переглянулись, и принц подошел к нему. Младший сын герцога уселся возле мальчика на покрытый снегом пригорок и участливо спросил:
— Как ты себя чувствуешь, Паг?
Не впервые Арута проявлял участие к ученику чародея. Еще когда он вступился за него во время драки с толстым Рульфом, Паг догадался, что замкнутость и холодноватая отчужденность Аруты — лишь маска, за которой скрываются доброта, великодушие и сострадание ко всем, кому приходится тяжело. Теперь он лишний раз убедился, что был прав в своих догадках. Паг попытался было заговорить, но горло его сдавил спазм. Томас был его лучшим другом
Арута привлек его к себе и обнял за плечи. Паг плакал, уткнувшись лицом в грудь принца. Когда первый порыв его горя миновал, Арута вполголоса проговорил:
— Поверь, нет ничего постыдного в том, что ты оплакиваешь гибель друга, Паг. Мы разделяем твою скорбь.
К ним подошел Долган и остановился позади принца.
— И я также, Паг. Он был славным пареньком. Мы все тебе очень сочувствуем.
Гном нахмурил брови, словно в голову ему пришла какаято важная идея, и, кивнув Пагу, направился к герцогу.
Кулган пробудился от своего долгого сна и с ворчанием сел на земле, мотая седой головой. Он был похож на старого медведя, потревоженного в берлоге. Однако, увидев Пага, все еще рыдавшего на плече Аруты, он позабыл про свою усталость и заковылял к ученику.
Чародей стал на свой лад утешать мальчика. Прерывая свою речь вздохами, он перечислял все реальные и мнимые достоинства погибшего Томаса. В словах его не было ничего нового для Пага, но голос чародея звучал так ласково, он и Арута проявляли такое горячее сочувствие к его горю, что Пагу стало значительно легче. Он мягко отстранился от принца.
— Благодарю вас, ваше высочество, — пробормотал он. — Я тронут вашим вниманием.
Они подошли к Гардану, Долгану и Боуррику, сидевшим у костра. Герцог в ответ на какое-то предложение гнома помотал головой и твердо произнес:
— Спасибо тебе за участие, друг Долган, но я не могу этого допустить!
Долган плутовато прищурился, попыхивая трубкой, и воинственно выпятил вперед бороду.
— А каким образом, позвольте полюбопытствовать, вы, ваше сиятельство, могли бы помешать мне? Уж наверняка вы не станете пытаться остановить меня силой, а?
Боуррик протестующе вытянул вперед ладони.
— Ну что ты! Конечно же, нет! Но идти туда опасно, и риск этот ничем не оправдан. Бедняги Томаса наверняка давно уже нет в живых.
Кулган и Арута обменялись недоуменными взглядами. Лишь Паг остался безучастен к происходящему. Он не прислушивался к словам говоривших. Душой его владело такое безысходное горе, что ему хотелось лишь одного — снова погрузиться в сон, чтобы хоть ненадолго забыть о своей невосполнимой утрате. Без Томаса весь мир для него опустел. Паг знал, что никогда больше не будет улыбаться, не сможет радоваться наступающему дню. Он в который уже раз пожалел, что позволил Гардану увлечь себя из пещеры. Ему надо было броситься к Томасу, встать с ним плечом к плечу и разделить его участь.
Боуррик мрачно кивнул в сторону Долгана и сказал принцу и чародею:
— Этот спятивший карлик хочет вернуться в подземелье!
Прежде чем Кулган и Арута успели разразиться протестующими возгласами. Долган выступил вперед и подбоченясь проговорил:
— Знаю, что вы собираетесь сказать мне. Но сперва выслушайте-ка меня! Мне не хуже вашего известно, что надежда
Паг и думать забыл о сне. Он не сводил с гнома глаз, в которых сияли искры надежды и благодарности.
— И ты считаешь, что тебе удастся найти его. Долган? — дрожащим голосом спросил он.
— Навряд ли кому-нибудь кроме меня это оказалось бы под силу, — самодовольно изрек Долган и поспешно добавил: — Но ты особо-то не надейся снова свидеться со своим другом, мальчуган! Ведь он почти наверняка не смог перехитрить привидение! — Паг шмыгнул носом и отер покатившуюся по щеке слезу. — Но и носа не вешай! — улыбнулся гном. — Ведь может статься, ему все-таки повезло. Чего в жизни не бывает! Иначе я не пошел бы туда.
Паг кивнул и стал глядеть в огонь. Слова Долгана пробудили в его сердце отчаянную надежду на то, что его названый брат еще жив. Он боялся говорить об этом вслух, чтобы другие не принялись разубеждать его, но не мог больше думать ни о чем другом.
Долган подхватил с земли свой боевой топор и круглый щит.
— Как только рассветет, ступайте вниз вот по этой тропе. Она выведет вас к лесу. Это, конечно же, не Зеленое Сердце, но и там нынче небезопасно. А ведь вас осталось немного. Если заблудитесь, ступайте прямехонько на восток. Отсюда до Бордона около трех дней пути. Ну, да хранят вас боги!
Боуррик кивнул, в немногих словах поблагодарив гнома за его помощь отряду. Кулган, охая и держась за поясницу, подошел к Долгану и протянул ему узелок с табаком.
— Держи, друг карлик! Я оставил себе совсем немного. Но ведь я пополню свой запас в городе!
Круглое лицо Долгана расплылось в широчайшей улыбке:
— Благодарю тебя, мастер чародей! Теперь я твой должник.
Боуррик положил руку на крепкое плечо карлика.
— О чем это ты говоришь, друг Долган? Мы все обязаны тебе жизнью, все до единого! Когда прибудешь к нам в Крайди, мы устроим в твою честь роскошнейший пир! Ты будешь нашим почетным гостем, и мы с радостью исполним все твои желания! Да сопутствует тебе удача!
— Спасибо, ваше сиятельство. Я буду с нетерпением ждать обещанной встречи в Крайди. — С этими словами карлик повернулся и торопливо зашагал к отверстию в подножии горы.
Долган лишь на несколько секунд остановился возле погибших мулов. Он взял с собой немного еды, мех с водой и фонарь. Долган вовсе не нуждался в свете. За многие века, в течение которых гномы вели подземные разработки, глаза их привыкли к темноте туннелей. Маленький народ умел видеть даже в непроглядной тьме. Но Долган рассудил, что с помощью фонаря он скорее разыщет Томаса, который может выйти к нему, увидев свет. Разумеется, луч фонаря мог привлечь также и внимание всякой пещерной нечисти. Но гном все же отважился пойти на этот риск. Он решил использовать любую возможность отыскать отважного Томаса. Если только мальчик еще жив, мрачно напомнил он себе.